бросила наземь оборудование, врученное дядей, и бросилась бежать. Половина ее мозга, здоровая половина по имени Роана Хьюм, теперь отчаянно боролась с похороненной в недрах естества безумной половиной разума, которая, по ее мнению, управлялась неведомыми силами. Ей не хотелось идти вперед, но что-то, крепко засевшее у нее внутри, побуждало ее делать это.
Роана добежала до конца прохода. Здесь она почувствовала едкий раздражающий запах. Со станнером наготове она протиснулась через тесный коридор и остановилась, чтобы прислушаться к каждому звуку. Она услышала приглушенные крики, а затем увидела свет факела. Она тотчас же пригнулась и увидела то самое место пещеры, где они с принцессой обнаружили скелет.
Там, где раньше лежал тяжелый камень, земля была разрыта, и виднелась глубокая яма. В стене тоже имелось отверстие, выходящее наружу. Сквозь него в пещеру проходил дневной свет, однако факелами воспользовались для того, чтобы осветить еще одну дыру в стене, в которой находился наполовину замурованный и изуродованный скелет.
Возле второго отверстия стояла Лудорика. Она держала руки перед собой, ее длинные изящные пальцы были вытянуты вперед, насколько ей хватало сил, словно она хотела защититься от того, что держала в руках. Это была точная копия Ледяной Короны с верхушки колонны, если не считать того, что она была размером с голову человека.
Она горела огнем при свете факела. Роана впервые видела такое восторженно-завороженное выражение на лице принцессы, когда та смотрела на корону. Жадность… нет… что-то другое, совершенно чуждое отражалось на ее чертах. Роана еще не видела Лудорику такой, неприятной, отталкивающей, алчной, как будто принцессе удалось создать некий союз, выступающий против ее же собственных желаний!
Казалось, что Лудорика осознавала только то, что держала в руках, и не видела ничего, что творилось вокруг. Рядом с ней стоял мужчина в черном и разглядывал ее почти с таким же глубоким восторгом, с каким принцесса смотрела на Корону. С другой стороны от Лудорики стоял герцог Реддик. В одной руке он сжимал массивный мушкет, из дула которого в потолок пещеры поднимался едкий серый дымок.
Двое из людей полковника лежали возле стены, рядом с которой сидела Роана, согнувшись в три погибели. Сам же Имфри – Роана даже приложила ладонь ко рту, чтобы не закричать от ужаса – стоял, прислонившись к стене. Его бледное, как мел лицо, исказилось от боли. Одна рука бессильно повисла, а на плече сквозь камзол просачивалось темное кровавое пятно. Имфри бы упал, но с обеих сторон его крепко держали двое из людей герцога, в то время, когда еще двое прислужников Реддика стояли, нацелив свои мушкеты на оставшихся в живых приверженцев полковника.
– Король скончался, так возжелаем же долгой жизни королеве! – с выражением промолвил Реддик. Затем он добавил, едва коснувшись руки принцессы: – Моя королева, что нам прикажете делать с теми двумя, что отправились на поиски великих сокровищ Ревеньи?
Лудорика так и не подняла головы, не в силах оторвать взгляда от Короны. Когда она ответила, ее голос был пронзительный и лишенный всякой теплоты, словно говорила откуда-то издалека, причем – о вещах, которые ее совершенно не волнуют.
– С тех пор как я стала королевой, как вы все изволили догадаться, – она криво усмехнулась, – пусть их объявят изменниками, ибо они осмелились приблизиться к Короне!
Реддик улыбнулся. Но на лице полковника и его людей появилось выражение глубочайшего потрясения, словно они не поверили своим ушам.
– Король умер, а наша королева сказала свое слово, – произнес Реддик торжественно, точно выступая на официальном судебном разбирательстве и вынося справедливый вердикт. – Давайте их обвиним в связи с изменниками. Моя королева… – снова обратился он к Лудорике, – эта пещера – совсем не подходящее место для вас. Давайте уйдем отсюда, чтобы показаться вашему народу и объявить ему, что вы – действительно их истинная королева.
На лице Лудорики появился слабый намек на какие-то чувства, как будто маска, отталкивающая от нее Роану, немного изменилась.
– Да, – сказала она, и на этот раз ее голос прозвучал более мягко. – Пусть будет так! Это – Ледяная Корона, и она у меня. Я владею ей, и я надену ее во славу королевства Ревеньи!
И, не глядя ни вправо, ни влево, и тем более – на людей, несправедливо приговоренных к смерти, она степенно прошла через недавно прорубленное отверстие наружу, а человек, одетый в черное, бережно поддерживал ее под руку. Ибо она не обращала внимания, куда ступали ее ноги, поскольку все время смотрела лишь на Корону у себя в руках. Но Реддик ненадолго задержался в пещере, наблюдая, как его люди связывали по рукам и ногам оставшихся в живых приверженцев полковника Имфри. Когда они закончили, он обратился непосредственно к полковнику:
– Корона сказала сама за себя, мой храбрый полковник. Думаю, что над королевством Ревеньи расцвел новый день, но по-моему вам это совсем не по вкусу. Так что самым лучшим для вас будет покинуть нас в очень скором времени. Что касается часа и способа вашего ухода, то последнее слово за ее величеством. Полагаю, она скоро объявит о своем последнем решении. И убедительно прошу вас, не вздумайте надеяться на вашу старую дружбу с ее величеством. Ни для кого не секрет, что короны всегда изменяют тех, кто увенчивает ими свою голову. И намного интереснее будет наблюдать за тем, какие перемены воспоследуют после того, как наша августейшая леди прочно укрепится на своем троне.
– Магический шар, воздействующий на разум, не сможет управлять ею вечно, – сдавленным голосом промолвил полковник, еще до конца не пришедший в себя от удара.
– Шар, воздействующий на разум, говорите? Ах, да, конечно, нам пришлось воспользоваться этим, с позволения сказать, ключиком, чтобы привести ее сюда, ибо лишь она может носить Корону. Но уверяю вас, мой храбрый и мятежный полковник, что так происходило всегда с тех пор, как родился тот один, кто может носить Корону. Управлять и царствовать – два очень разных понятия. И оба никогда не играли главенствующей роли в жизни нашей высокочтимой наследницы прошлых славных побед. Думается мне, что больше мы не увидим принцессу такой, какой вы ее знали всегда, ведь теперь она королева! Нам пора в путь. Заберите этих с собой, но ничего с ними не делайте, – небрежным тоном приказал он своим людям. – Для ее величества будет несомненным удовольствием приговорить их к смерти, ибо эта казнь будет превосходнейшим примером в назидание другим.
Роану так напугала столь резкая перемена отношения Лудорики к преданному ей полковнику, что она наблюдала за ужасной сценой, даже не думая о том, чтобы предпринять какие-либо действия. Зато когда люди герцога приготовились выволочь пленников наружу, она выхватила станнер. Ее словно разрывало на две части. С одной стороны она больше не могла выступать на стороне той, которая так подло отреклась от своего верного друга, но с другой стороны не могла просто наблюдать за тем, как Реддик собирается отправить полковника на казнь.
Но когда она подняла свое оружие, кто-то набросился на нее ее сзади и словно клещами сжал руку, не давая ей пошевелиться. И она услышала тихий-тихий голос, даже скорее шепот, который произнес ей прямо в ухо:
– Только не сейчас, дура! Это тебе не игрушки!
Сандар! Как он очутился здесь… или зачем? Роана попыталась высвободиться из стальных объятий, но не смогла сделать ни единого движения. Будучи много сильнее ее, Сандар повалил ее на спину, и Роана ударилась о каменный пол пещеры. Когда она немного утихомирилась, Сандар силком потащил ее обратно. Больше она не видела ни пещеры, ни Короны.
Собравшись с силами, она продолжала отчаянно вырываться до тех пор, пока они не достигли того места, где проход стал шире. Там он больно прижал ее спиною к стене и придавил всем своим весом. В пещере стояла кромешная тьма, но когда он заговорил, она услышала в его голосе угрозу.
– Ты хочешь, чтобы я оглушил тебя из станнера и отволок назад? Знаешь, сестренка, я с удовольствием сделаю это, если понадобится. Ты ведешь себя глупо, если не сказать большего. Я просто удивляюсь тебе! Ведь ты же уже проходила подобные штучки. И прекрасно знаешь: то, что происходит с этими марионетками, не твоего ума дело. Это тебя не касается, усекла? Они
