– Бывает и удивительнее, – усмехнулся Алазар. – Главное, дитя моё, ты должна запомнить: от тебя сейчас зависит больше, чем от кого бы то ни было в мире. Береги себя, Ри! Ты так похожа… – узник запнулся, – …похожа на мою дочь… Ри замерла. Слепой вэйтар опустил голову и погрузился в невесёлые думы о будущем.
– Алазар… – едва слышно позвала Ри. – У вас… есть семья?
– Была, – глухо ответил он.
– А что… с ними сейчас?
– Их больше нет. Ри зажмурилась.
– Как это случилось? – спросила она тихо. Алазар поднял голову.
– Тебе нет нужды знать это, дитя моё. Поверь, весёлого там немного.
– Расскажите, пожалуйста… Бывший узник помолчал.
– Это произошло много лет назад, тогда я только начинал служить королю и ещё не знал первое правило шпиона – быть никем. Однажды мне поручили поймать мелкого разбойника, на свою беду перехватившего курьера с важными бумагами. Я справился без всяких затруднений, но на обратном пути, когда связанного бандита везли в город, он спросил моё имя – как он тогда сказал, «Чтобы знать, кого проклинать». Я был молод, тщеславен, и сказал… Незрячие глаза повернулись к юной вэйте.
– Через неделю разбойник бежал из тюрьмы. За ним послали другого шпиона, но прежде чем он нашёл мерзавца – тот уже отомстил. В те дни, едва не потеряв рассудок от горя, я дал клятву больше никогда не заводить семью. Но боль не ушла. Алазар едва заметно покачал хвостом.
– Должно быть, я стал совсем безразличен к жизни, раз выдержал два года мучений в плену Ажхана. Запомни, Ри: когда некого любить, жизнь теряет сладость и становится грузом, нести который всё труднее с каждым годом. Найди любовь, дитя моё, найди того, кого можно любить, не опасаясь потерять… И ты станешь бессмертна.
Если бы слепой вэйтар мог видеть, какое впечатление произвели его слова на юную вэйту, ему стало бы страшно. Ри, схватившись за сердце, несколько минут неподвижно сидела, зажмурившись и пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Наконец, с огромным трудом переведя дыхание, вэйта поднялась.
– Мне… – голос дрожал. – Мне надо идти…
– Ри? – Алазар встревожился. – Девочка, я чем-то тебя обидел?
– Нет… – вэйта в отчании замотала головой. – Мне… мне правда пора…
Разрыдавшись, она бросилась прочь. До самого утра из закутка за печью доносился тихий плач.
Беда пришла на cемнадцатый день февраля, когда за окнами бушевала пурга, а Ри тихо сидела у камина, мысленно повторяя стихотворение, которому её недавно научил Алазар. Марта вместе с молоденькой помощницей готовила ужин, как вдруг двери раскрылись и на кухню вошёл алхимик Бенедикт.
– Ящерица, – холодно позвал он. Ри, вздрогнув, повернулась.
– Да, господин?
– Следуй за мной.
Стараясь не нервничать, Ри молча поднялась. Бенедикт провёл её на второй этаж замка, в покои Милтона.
– Она здесь, господин барон. Франк резко обернулся.
– Отлично. Можешь идти, Бенедикт. Алхимик, поклонившись, удалился. Барон же поманил Ри пальцем.
– Подойди.
Юной вэйте не пришлось разыгрывать страх – она и так дрожала. Приблизившись, по знаку Милтона Ри остановилась у окна.
– Один господин желает с тобой поговорить, – холодно заметил барон. В следущий миг Ри пришлось воззвать ко всей своей воле, чтобы не закричать от страха; из тени в дальнем углу кабинета вышел тот самый мужчина, которого она видела в монастыре!
Сквозь чёрный туман ужаса пробилась мысль: «Нельзя показывать, что я его знаю!» Чудовищным усилием воли взяв себя в руки, Ри почти спокойно взглянула на гостя и низко поклонилась.
– Слушаю вас, господин.
Человек приблизился. Только сейчас Ри увидела его лицо, и мысленно возблагодарила богов, что не разглядела его в монастыре. Иначе, в ту ночь ей не хватило бы духу продолжить поиски.
Ажхан Дрэкхан был статным мужчиной лет сорока пяти, с огромным лбом и широким, плоским лицом. Какое-то увечье, ещё в юности, окрасило его кожу в мёртвенный синеватый оттенок и начисто лишило волос, но глаза остались незатронуты – глубокие, карие, хищные. Выражение этих глаз напугало Ри сильнее, чем всё остальное вместе взятое; она явственно ощутила, что на неё смотрит смерть. Даже не смерть – юная вэйта не знала слов, способных описать взгляд некроманта, она только чувствовала, что сейчас стократ ближе к гибели, чем была в руках горбуна. И как ни странно, это вернуло ей спокойствие; Ри просто поняла, что сейчас запаниковать – означает умереть. Вновь, как и той ночью, в душе юной вэйты проснулась неведомая сила, надёжно оградив разум Ри от вопящей пропасти ужаса, куда её тянули глаза мага.
– Как твоё имя, эсайкан? – ровным, безжизненным голосом спросил Ажхан. Вэйта постаралась состроить удивлённое лицо.
– Меня зовут Ри, господин… А что такое эсайкан? Некромант бросил на Милтона холодный взгляд.
