всевозможные трехмерные снимки из архивов Разведки, которые он мог достать. Круглые или овальные комнаты отделяли друг от друга короткие коридоры. Это было похоже на низки жемчужин, лучами выходившие от центрального большого зала; все комнаты имели одинаковые перламутровые стены и были почти пустые.
Балансируя на верху стены, Шэнн оглядывался вокруг. Он не заметил в ближайших комнатах, соединенных коридорами с его собственной, никакого движения. Юноша осторожно встал и, балансируя, пошел по узкой стене к внутреннему большому залу в центре… Дворца? Или городского дома? По крайней мере, это было единственное сооружение на острове, он видел ровную полоску мягкого песка, окружавшую здание. Странно, сам остров выглядел абсолютно симметричным — правильный овал, слишком правильный, чтобы быть естественным образованием из песка и камня.
Здесь, в пещере, не существовало ни дня, ни, ночи. Только горели под куполом огоньки, и этот свет внутри здания смешивался со слабыми бликами стен. Шэнн добрался до следующей комнаты в цепи и заглянул вниз. Она оказалась точно такой же, как и та, из которой он убежал, — такие же голые стены, толстая подстилка у дальней стены, и все. Никаких признаков жизни. Неизвестно, пользуются этой комнатой, или сюда никто не входил вот уже много дней.
Он балансировал на стене над следующей комнатой, когда уловил слабый, еле заметный и очень знакомый запах росомах. Юноша покрутил головой, пытаясь определить, откуда тянется запах.
Следующая овальная комната служила клеткой тем, кого он искал. Тэгги и Тоги носились туда-сюда у него под ногами. Они уже разодрали в клочья толстую подстилку, и поведение зверей совершенно недвусмысленно выражало их настроение. Когда Шэнн появился в поле зрения, Тэгги прыгнул на стену, его когти скользнули вниз, не найдя опоры на гладкой поверхности. Им было так же невозможно выбраться из этой комнаты, как из огромного аквариума, и они были этим не очень довольны.
Как, интересно, сюда привели животных? Через тот же подводный туннель, тем же самым неизвестным способом, каким перенесли и его самого, пока он не очнулся в самом центре потока? Землянин не сомневался, что двери в этой комнате заперты так же надежно, как и в его собственной. Что ж, росомахи могут сидеть спокойно, пока он не в силах освободить их. Все сильнее росла уверенность в том, что если он и найдет своих «тюремщиков», то только в центральном зале, в середине этого колеса из комнат и коридоров.
Он даже не стал окликать животных, а пошел по неверной тропе дальше. Еще две комнаты, обе пустые, ничем не отличающиеся от остальных; а потом он добрался и до центрального зала. Большое помещение, раза в четыре больше всех остальных, и стены светятся ярче.
Землянин присел, ухватившись одной рукой за край стены, другой нащупывая станнер. Почему-то его тюремщики не отобрали парализатор, словно считали, что им не страшно оружие из другого мира.
«У тебя выросли крылья?»
Слова сами возникли у него в мозгу, и с ними пришло и чувство легкой насмешки, разом низвергнувшее все его героические достижения до уровня первых шагов младенца. Шэнн с трудом подавил вспыхнувшее было раздражение. Хоть на секунду потерять контроль над собой значило открыть дверь для них. Юноша сделал вид, словно не услышал вопроса, и стал осматривать зал со всем спокойствием, на какое был способен.
Здесь стены были не гладкими, как везде, а напоминали соты — в них правильным узором были вкраплены ниши. И в каждой из ниш лежал блестящий череп, нечеловеческий череп. Очертания любого из этих выстроившихся рядами черепов вызывали в памяти сон: именно так выглядела та огромная скала из красного камня, над пустыми глазницами которой вились крылатые твари. Скала в форме черепа… создание природы или разума?
Приглядевшись, землянин заметил, что черепа не совсем одинаковые, один ряд отличался от другого цветом, иногда — формами. Может быть, то был налет времени.
В центре зала стоял угольно-черный стол на низеньких, не выше нескольких дюймов, ножках, и с высоты стены он показался Шэнну просто доской, лежащей на полу. А за этим столом сидели рядом, скрестив ноги и сложив на груди руки, словно торговцы, ожидающие за прилавком покупателей, три обитательницы планеты Колдун — стражницы? И в сторонке — четвертая, та, которую он поймал на острове.
Ни одна из увенчанных остриями голов не поднялась навстречу юноше. Возможно, еще когда он выбирался из своей камеры, они уже знали об этом. И были настолько уверены в себе… Шэнн снова подавил вспышку гнева. Теперь его движениями руководило то же терпение, та же упрямая решимость, которая привела его на эту планету. Он спрыгнул вниз, легко спружинив ногами, и повернулся к троице за столом. Землянин возвышался над сидевшими, но почему-то не получил от этого никакого морального удовлетворения — это был просто физический факт.
«Ты пришел», — слова прозвучали так, словно были просто формой вежливости. Поэтому он ответил так же вежливо и ясно:
— Я пришел.
Не дожидаясь приглашения, Шэнн сел, точно так же скрестив ноги и оказавшись теперь на одном уровне с ними.
«Зачем ты пришел, путешествующий между звезд?» — этот вопрос, казалось, был совместным плодом усилий всех троих, а не индивидуальным вопросом.
— А зачем вы привели меня сюда… — тут Шэнн заколебался, стараясь найти вежливое обращение. Титулы, что приходили ему в голову, подошли бы для лиц их пола в других мирах, но здесь они совершенно не соответствовали этим жутковатым фигурам… о Мудрые? — наконец придумал он.
Немигающие желтые глаза не выражали никаких чувств; никаких чувств не выражали и их нечеловеческие лица.
«Ты самец».
— Да, я самец, — согласился юноша, не понимая, что этот факт может иметь общего с дипломатическими переговорами или с его опытом в прошлом.
«Где же тогда твоя направляющая-мысли?» Шэнн не понял, что означает это выражение, и задумался.
— Я сам себе направляющий-мысли, — ответил он наконец со всей уверенностью, на какую был способен.
Шэнн снова встретился с желто-зеленым взглядом, но на этот раз почувствовал изменение. Часть их самодовольства испарилась, его ответ оказался камнем, брошенным в тихую заводь, и круги по воде возмутили зеркальную гладкую поверхность.
«Рожденный-меж-звезд говорит правду!» — это добавила обитательница Колдуна, с которой он впервые встретился на острове.
«Кажется, это так», — сдержанное согласие. Шзни понял, что ему позволили «подслушать» это.
«И кажется, о Читающие-по-иглам, — заговорила средняя за столом, — что не все живущие следуют нашим обычаям жизни. Но это возможно. Самец, думающий за себя… без направляющей-мысли; возможно, он даже видит сны! Или может понять скрытую в них истину! Странный, должно быть, его народ. Об этом деле, о Разделяющие-мысли, мы должны говорить со Старейшими».
Впервые одна из сидевших за столом пошевелила головой, ее взгляд сместился с Шэнна на черепа в стенах, скользнул и замер на одном из них.
Шэнн был готов к любому чуду и не удивился, когда костяной обитатель ниши выскользнул оттуда и уверенно проплыл по воздуху, чтобы приземлиться в правом углу стола. Когда он опустился на стол и застыл, желтые глаза посмотрели на другую нишу, и в этот раз из ниши почти у самого пола выплыл потемневший от времени череп, скользнувший к левому углу стола.
По странному хранилищу промелькнула еще одна тень, и последний череп лег на середину стола, между первыми двумя. Младшая из здешних обитательниц поднялась с коврика и принесла чашу из зеленого кристалла. Одна из старших взяла чашу обеими руками, качнула ею в сторону каждого из трех черепов, а потом посмотрела на землянина, подняв чашу на уровень глаз.
«Мы метнем иглы, самец-который-думает-без-ведущего. Может быть, тогда мы увидим, чего стоят твои сны — станут ли они силой, послушной тебе, или сомнут тебя за твое безрассудство».
Ее руки покачали чашу из стороны в сторону, и та ответила тихим шорохом изнутри, как будто
