– Ты пила нектар звёзд… – прошептал Аэт. – Почему я не спросил, пока мог, почему?
Отвернувшись от неба, он поднял с травы влажную тунику. Тонкий зелёный материал из растительных волокон сверкал тысячами росинок.
«Я должен вернуться» – вновь подумал Аэт. – «Ещё два года пролетели, словно два дня, пора обратно…»
Он не хотел этого. Он хотел жить здесь, на краю утёса, над океаном, под звёздами, хотел дышать запахами травы и питаться плодами деревьев, смотреть в ночное небо и мечтать, мечтать, мечтать…
Мечтать хоть раз, один-единственный раз в своей бесконечной жизни увидеть Ночь. Ту Ночь, что случайно, на короткий миг, открылась ему сто сорок лет назад.
«Этого хватило» – с горечью подумал эльф.
За время, пролетевшее после чуда, сменился даже не век – сменилась целая эпоха. Мир неузнаваемо изменился: на небесах зажглись мириады новых звёзд, мириады других навеки погасли, страны рождались и умирали, смертные воевали ради жалких мгновений триумфа – за которым следовал холодный ужас старости, превращавший смерть в избавление… Мир жил, бурлил энергией. Но Аэт помнил лишь миг встречи с Ночью, её неповторимый аромат и почти физически ощутимую ауру мудрости, её звонкую тишину и бесконечную, сказочную красоту.
«Просто ночь», удивлялись смертные. «Тебя влечёт тьма», говорили мудрые. «Ты не вернёшься», шептала душа.
«Я должен был попытаться» – ответил им всем Аэт.
Тяжело вздохнув, эльф последний раз окинул взглядом утёс, бывший ему домом на протяжении десяти лет, и лёгким шагом двинулся прочь. Никаких вещей у него не было.
1
Сегодня заканчивалась очистка кессона вокруг шестой опоры. Я некоторое время наблюдал, как грязная жижа из хобота насоса растекается по берегу. Ниже по течению синие воды Лейаны меняли цвет на серо- бурый, воспалённый; измельчённая порода загрязнила почти милю этой живописной реки.
«Может, так будет лучше для всех…» – родилась мысль. – «Чем быстрее обитатели леса его покинут, тем меньше их погибнет потом, когда станут рубить деревья…»
– Бригадир! – над бортиком кессона показалась голова Станаха. – Мы достигли скального основания!
– Уже? – опомнившись, я прошёл по доскам настила и спрыгнул в кессон. – Да, похоже на то. Сапсан!
– Слушаю!
– Отвес и мерную нить сюда.
– Сейчас! – шум крыльев. Я, тем временем, поднял лом и отбил кусочек скального дна реки.
– Гранит… Станах встревожился.
– Всё хорошо?
– Глубина оказалась меньше расчётной. Прилетел Сапсан. Вдвоём мы измерили высоту кессона и переглянулись.
– Подъём дна на семнадцать дюймов! – сын задумался. – Странно.
– Если это каверна, будет не странно, а скверно, – заметил я мрачно. – Принеси бур. Попробуем измерить толщину скалы.
Проверка отняла почти два часа, но результаты дала положительные; повышение уровня было местным, донных пустот обнаружить не удалось. Все глядели на меня, ожидая решения.
– Хорошо, закладываем опору, – решился я наконец. Парни встретили долгожданную команду смехом и хлопаньем крыльев.
Я молча следил, как четвёрка Станаха выравнивает дно и кладёт первый слой каменных блоков. Сквозь непрочные стены кессона просачивалась вода, её приходилось непрерывно откачивать. А ведь эта бригада работала и ночью.
– Сапсан, Мерк, Норд – на смену! – я первым спрыгнул в кессон и взялся за кирку. Утомлённые грифоны одарили нас благодарными взглядами.
– Кайт, мы совсем не устали… – попытался возразить Станах. Он, как и все остальные сегодня, смотрел на мои кровоточащие плечи.
– На смену, – непреклонно ответил я. – Отдыхаете до вечера.
Дальнейших возражений я уже не слушал, целиком погрузившись в работу. Станах, тяжело вздохнув, был вынужден уступить.
Когда солнце достигло зенита, я объявил небольшой перерыв. Опора к этому времени уже поднялась почти на два фута, каменные блоки сидели как влитые. Работалось необычайно легко. Я даже собирался вернуться в кессон до окончания перерыва, когда на стройку пожаловали гости.
Бригада отдыхала на краю временной платформы, у пятой опоры, ярдах в шестидесяти от берега. Я вновь смотрел в небо, поэтому прибывшего заметил первым.
Серебряный дракон опустился прямо перед нами, на вид ему было лет двадцать, если не меньше. Одетый в чёрное всадник, напротив, выглядел опытным воином, обветренное лицо с узкими щелями глаз покрывала сеточка шрамов. Как обычно у степняков, определить возраст по лицу не представлялось возможным.
– Перед царэгом… – я встал первым, подавая пример. Грифоны, недовольно фыркая, построилась в
