Неизвестная блокада

⁶⁶ЦГАИПД СПб. Ф.409. Оп.2. Д. 294. Л.101.

⁶⁷РНБ. Ф.1015. Д.57. Л. 73—75об.

⁶⁸Там же. Ф.163. Д.311. Л.11.

⁶⁹Там же. Ф.1015. Д.57. Л. 80—80об.

⁷⁰Там же. Л. 86, 92.

⁷¹Там же. Л. 85.

⁷²Там же. Л.101 об.

⁷³Ломагин Н.А. Ленинградская эпопея. С. 214.

⁷⁴Архив УФСБ ЛО. Ф.21. Оп.12. П.н.11. Т.1. Д.4. Л.1—5.

⁷⁵Там же. Л.13.

⁷⁶Там же. Л.13—14.

⁷⁷ЦГАИПД СПб. Ф.409. Оп.3. Д.2. Л.104—106.

⁷⁸Ломагин Н.А. Ленинградская эпопея. С.214.

⁷⁹РНБ. Ф.1015. Д.57. Л. 104.

⁸⁰Там же. Л.115—115об.

⁸¹В одном из дневников указывалось: «Я не говорю о моих опасениях. Во-первых, потому, что могу быть неправа, ошибаться, и, во-вторых, зачем мои, может быть пессимистические настроения передавать другим».

⁸²РНБ. Ф.1015. Д.57. Л.120, 125.

⁸³Там же Л. 129об.

⁸⁴ЦГАИПД СПб. Ф.415. Оп.2. Д.216. Л.59.

⁸⁵Архив УФСБ ЛО. Ф.21/12. Оп.2. П.н.38. Т.1. Д.10. Л.20—21.

⁸⁶ЦГАИПД Спб. Ф.415. Оп.2. Д.13. Л.44.

⁸⁷Там же.

⁸⁸См. Приложение «СД и НКВД».

⁸⁹Ломагин Н.А. Ленинград в осаде. С.215.

⁹⁰ЦГАИПД СПб. Ф.408. Оп.2. Д.39. Л.13.

⁹¹Там же. Ф.409. Оп.3. Д.2. Л.94.

⁹²Там же. Л.95.

⁹³Там же. Ф.415. Оп.2. Д.216. Л.59.

⁹⁴Там же. Л. 59, 73.

⁹⁵Там же. Ф.24. Оп. 2в. Д.4819. Л.25.

⁹⁶Архив УФСБ ЛО. Ф.21/12.Оп.2.. Д.4.Л.6—8.

⁹⁷Там же. П.н.11.Т.1. Д.4. Л.61—62.

⁹⁸РНБ. Ф.1015. Д.57. Л.132, 134 об.

⁹⁹Там же. Л.139 об.

¹⁰⁰Там же.

¹⁰¹Там же. Л.142—142 об.

¹⁰²ЦГАИПД СПб. Ф.415. Оп.2. Д.216. Л.81.

¹⁰³Там же.Л.75, 81.

¹⁰⁴РНБ.Ф.1015. Д.57. Л.143, 146.

¹⁰⁵Здесь и далее курсив мой — Н.Л.

¹⁰⁶Ломагин Н.А. Ленинградская эпопея. С.217.

¹⁰⁷Там же. С.218—219.

¹⁰⁸Там же. С.220.

¹⁰⁹ЦГАИПД СПб. Ф.415. Оп.2. Д.216. Л.59.

¹¹⁰Там же. Ф.5. Оп.3. Д.20—24. Л.73.

¹¹¹Там же. Л.97,99,101.

¹¹²Там же. Д. 30—33. Л. 65—66.

¹¹³Там же. Д.114. Л.74.

¹¹⁴Там же. Ф.415. Оп.2. Д.1124. Д.9 об.

¹¹⁵См. приложение (СД и НКВД), документ № 30.

¹¹⁶Там же.

¹¹⁷Там же, документ № 33.

¹¹⁸Там же, документ № 35.

¹¹⁹Там же, документ № 33.

¹²⁰Именно по этой причине, Л. Гуре, написавшему книгу о блокаде на основе немецких трофейных документов, не удалось обнаружить свидетельств протеста со стороны горожан осенью и зимой 1941—1942 гг.

¹²¹Ломагин Н.А. Ленинградская эпопея. С.221.

¹²²Там же.

¹²³Основными доводами в пользу такого решения были следующие: 1) репрессии не в состоянии остановить развитие «черного рынка», 2) необходимо контролировать качество продуктов, обмениваемых на толкучках во избежание отравлений, 3) легализация толкучек на колхозных рынках существенно облегчит борьбу милиции со спекуляцией и позволит взимать с клиентов толкучек комиссионный сбор. — См.: Ленинград в осаде. С.196—197.

¹²⁴Однако были случаи, когда авторов анонимных писем не удавалось обнаружить в течение многих месяцев. В Приложении приводится спецсообщение УНКВД ЛО о поисках рабочего- анонимщика, которого в оперативных документах называли «Бунтовщиком», в течение почти полутора лет.

¹²⁵Архив УФСБ ЛО. Ф.21/12. Оп.2. Д.4. Л.63—64.

¹²⁶Ломагин Н.А. Ленинградская эпопея. С.219.

¹²⁷ЦГАИПД СПб Ф.4. Оп.3. Д.352. .Л.31—32.

¹²⁸Архив УФСБ ЛО. Ф.21/12. Оп.2. Д.4. Л.23—24.

¹²⁹Там же. Л.20-21.

¹³⁰Ломагин Н.А. Ленинградская эпопея. С.219—220.

¹³¹Там же. С.221.

¹³²ЦГАИПД СПб. Ф.415. Оп.2. Д.216. Л.74—75.

¹³³Там же. Л.83.

¹³⁴Там же. Л.79—81.

¹³⁵РЦХИДНИ. Ф.77.Оп.1. Д.925. Л.38.

¹³⁶Хотя дополнительное литерное питание категории «А» получало всего несколько представителей творческой интеллигенции, литерное питание по категории «Б» (гр.1) получало уже несколько десятков, а категории «Б» (гр.2) и обеденные карточки — более двух с половиной тысяч человек. — ЦГАИПД СПб. Ф.24. Оп.2в. Д.6545. Л.83, 93, 110.

¹³⁷Архив УФСБ ЛО. Ф.21/12. Оп.2. Д.12. Л.18.

¹³⁸Там же.

¹³⁹Там же. Л.19—20.

¹⁴⁰Ломагин Н.А. Ленинградская эпопея. С.222.

¹⁴¹Несколько ранее, 10 ноября 1941 г. в НКВД СССР было направлено несколько отличавшееся спецсообщение. — См. Приложение (настроения), документ № 1.

¹⁴²Ломагин Н.А. Ленинградская эпопея. С.223.

¹⁴³Архив УФСБ ЛО. Ф.21/12. Оп.2. П.н.38. Т.1. Д.10. Л.33.

¹⁴⁴Там же. Л.33—35, 46—48.

¹⁴⁵Там же. Л.33.

¹⁴⁶Там же. Л.47.

¹⁴⁷Там же. Л.48.

¹⁴⁸Там же. Л.46.

¹⁴⁹Наиболее ярким примером подобных настроений был охвативший в феврале 1942 г.