Больницы, приюты, школы и т. п. учреждения почти не получали никакой поддержки и снабжались местным самоуправлением, которое тоже не имело никаких ресурсов.
В результате всего этого с первых же месяцев оккупации в городах развились в невероятных размерах спекуляция и черный рынок. В ней принимали участие. несмотря на жестокие меры, и сами немцы. Например, в Нарве зимой 1942 г. были публично казнены 5 интендантов и 2 медсестры (все немцы!), продававшие местному населению медикаменты и продовольствие. Кроме того, в городах, помимо других причин, партизаны и советская агентура находили себе поддержку и потому, что они ничего не отбирали и никого не мобилизовывали, как это было в деревнях.
С конца 1941 г. советские спецслужбы наладили свою работу в оккупированных областях. Это было связано с существенными изменениями в настроениях разных категорий советского населения. Во-первых, под влиянием поражения немцев под Москвой, внезапного захвата Тихвина, а также из-за нацистской политики на Востоке в целом период «морального шатания» советской агентуры закончился. Настроение стало просоветским. Во-вторых, агенты, которые рассчитывали на скорое падение сталинского режима, пришли к выводу, что если немцам и удастся добиться победы, то это произойдет не скоро. Более того, победа не обязательно будет связана с падением Сталина — возможен и какой-то сговор между фашистами и большевиками. В-третьих, вследствие немецкой политики на Востоке у многих бывших советских граждан развилось чувство русского патриотизма, особенно в городах. Этому, конечно, способствовала и советская пропаганда, и некоторые действия советского правительства (введение погон в армии, большая свобода религии и т. п.). В-четвертых, у многих крестьян и частично горожан появилась надежда, что после победы над немцами Сталин изменит политику и смягчит режим. Крестьяне, например, верили, что колхозы после войны будут уничтожены. Советская агентура и пропаганда распространяла такие слухи. Они, между прочим, ходили и в советской армии. Известен случай, когда в июле 1943 г. около местечка Пустогород (Украина) были разбросаны листовки, в которых говорилось о том, что после войны Сталин распустит колхозы и восстановит частные хозяйства. «На северном фронте советские пленные показывали, что колхозы будут обязательно уничтожены после войны, но теперь это сделать, конечно, нельзя, и надо подождать. Между прочим, в качестве аргумента, что сталинский режим смягчится, приводили и следующее соображение — «американцы не позволят больше мучить народ как прежде». В-пятых, советская агентура и просоветски настроенная часть населения начали замечать и слабые стороны немецкой военной машины, казавшейся такой безупречной в начале войны, а главное — все более усиливавшееся разложение немецкой администрации на местах.
Наконец, решающую роль в росте партизанских настроений и работе советской агентуры сыграл приказ министра Заукеля о наборе и насильственной отправке жителей из оккупированных областей СССР на работы в Германию. Большинство из подлежавших отправке предпочитало скрываться в лесах, где оно автоматически попадало к партизанам и увеличивало их ряды, не говоря о том, что партизаны получали все время свежую информацию и новые связи через родственников и друзей этих лиц243.
Полагая, что РОА и иные антисоветские формирования на оккупированной территории Ленинградской области представляют большую опасность, летом 1943 г. УНКГБ ЛО создало в тылу противника специальную базу, в состав которой в разное время входило от 100 до 150 человек — «подготовленных разведчиков, вербовщиков и диверсантов», перед которыми были поставлены задачи:
1. Вербовка агентуры для внедрения в антисоветские националистические организации и разведывательные органы противника.
2. Вербовка агентуры для засылки на территорию Прибалтики и Германии и внедрения ее в антисоветские формирования.
3. Организация крупных диверсионных актов.
4. Организация и проведение специальных мероприятий в отношении представителей немецкого командования и руководителей антисоветских формирований в тылу244.
Несмотря на то, что УНКГБ ЛО не удалось ликвидировать Власова, которого в оперативных документах называли «Вороном», подразделения своими решительными действиями по устранению пособников оккупантов подтолкнули колеблющихся сделать выбор в пользу перехватившего инициативу советского режима и обеспечили разложение большинства антисоветских формирований на территории области.
Что же касается партизанского движения в Ленинградской области, то оно по-прежнему испытывало значительные трудности, связанные как с настроениями населения, так и отсутствием помощи со стороны командования авиации, не выделявшего «минимального количества самолетов» для снабжения партизан. Проблема усугублялась из-за невнимания к этим вопросам Центрального Штаба партизанского движения. Его роль в помощи ЛШПД была определена секретарем Ленинградского ОК ВКП(б) М. Никитиным в письме Сталину как «эпизодичная и мизерная»245.
Резюмируя идеологическую деятельность Германии на территории оккупированного Севера-Запада, отметим следующие результаты. Немецкая пропаганда оказала определенное влияние на население: одни согласились сотрудничать с новыми властями, другие завербовались для работы в Германии, третьи стали пассивной социальной категорией — подвергались обработке, выполняли распоряжения, директивы и т. д. Но, несмотря на продуманную систему и значительную работу в организации пропаганды, в целом идеологическая акция немцев потерпела неудачу. Кроме объективного преимущества в защите отечества, постепенно набиравшего силу партизанского движения в Ленинградской области, а также деятельности подпольщиков и советской пропаганды сыграли свою (относительную) роль и просчеты германского командования и их идеологических кадров. Немцы обрушили на сельское население огромную дозу идеологического материала: о марксизме, о Ленине, Сталине, мировой революции и т. д. В силу общеобразовательного и политического уровня значительная часть этой «инъекции» не была воспринята населением. По мере осуществления оккупационного режима реальные факты грабежа и насилия, нанесения экономического ущерба (вывозились в Германию не только зерно, скот и т. д., но даже целебные грязи Старой Руссы), тяжелой жизни в самой Германии опровергали немецкую пропаганду.
Как отмечалось, уже осенью—зимой 1941—1942 гг. наметились новые тенденции в настроениях населения оккупированных территорий, которые в перспективе привели к росту партизанского движения. Во-первых, обнаружилось общее разочарование немецкой политикой, особенно проводимой немцами экспроприацией продовольствия и собственности, грубым отношением к местному населению, основанным на нацистских представлениях о превосходстве немецкой расы, а также варварским отношением к военнопленным. Население вскоре осознало, что его надежды не оправдались и его положение будет только ухудшаться.
Это, однако, не привело к автоматическому росту просоветских настроений — память о коллективизации и массовых репрессиях была еще свежа. Во-вторых, вскоре обнаружилась неспособность немецкой власти защитить население от деятельности специальных отрядов НКВД и военных, направлявшихся в немецкий тыл. Не сумев завоевать доверия населения и поддержку с его стороны, они, тем не менее, сеяли страх и ощущение опасности, особенно среди тех, кто сотрудничал с оккупантами.
Таким образом, население смогло убедиться в том, что оккупационная власть не так уж сильна, что советское присутствие, пусть и фрагментарное, сохраняется даже в гдубоком немецком тылу. Подобные настроения укрепились в декабре—январе 1942 г., когда вермахту не только не удалось взять Москву, но и пришлось отступить. Успехи под Москвой, а также продолжавшаяся защита Ленинграда показывали, что Красной Армии удалось оправиться от неудач и судьба войны еще не решена. Голод и лишения зимой 1941—1942 гг. в прифронтовой полосе и во многих селах Ленинградской области произвели огромное воздействие на настроения населения, которое во все большей степени разочаровывалось в немцах. Все это привело к тому, что весной 1942 г. стали появляться собственно партизанские отряды из числа местного населения.
1
2ЦГИА СПб. Ф.9788с. Оп. 1. Д.5. Л.40—41.
3Там же. Л.71.
