Генри сначала ошарашенно уставился на Роуна, потом расхохотался.
— Кишка тонка закончить начатое, да? — Он швырнул нож неповоротливому хрониду и кивннул в сторону Шишколобого.
— Веди ветеринара! — выпалил Роун, глядя в упор на хронида. — Только попробуй его тронь, и я тебя убью! — произнес он медленно, стараясь сдержать тяжелое дыхание.
В наступившей тишине было слышно только рыдание Шишколобого.
— Может быть, ты и прав, — разрядил обстанновку Генри Дред. — Живой он будет ходячим примером для всех остальных, забывчивых. Ладнно, Хулан, веди сюда врача. — И он вопрошающе посмотрел на остальных членов команды. — Я же даю малышу полный статус члена экипажа. Есть возражения?
Роун вслушивался в слова капитана, борясь с тошнотворным комом, подкатывающим к горлу. Затем он пошел мимо Генри Дреда между высонкими койками по направлению к коридору.
— Эй, малыш, — бросил Генри Дред ему вслед. — Тебя трясет, как гроака в период линьнки. Черт побери, где твои повязки?
— Я собираюсь вернуться к своей швабре, — безразлично ответил Роун, почувствовавший себя вконец опустошенным; у него сильно болела грудь, и не было сил даже говорить.
— К черту швабру, послушай, малыш…
— Этим я зарабатываю себе на еду, не так ли? И я не нуждаюсь в твоих благодеяниях.
— Пойдем со мной, малыш, — мягко сказал Генри Дред. — Пора нам с тобой потолковать.
Роуна удивило наличие книг в каюте Генри Дреда, капитан же не придал этому удивлению значения. Усадив Роуна в глубокое кресло, он налил два стакана коричневатой жидкости.
— Я поражен, малыш, что ты так долго мог терпеть все эти издевательства, вместо того чтобы сразу показать себя настоящим человеком. Но тенперь надо быть осторожным, кое-кто наверняка захочет прикончить тебя, как только меня не окажется рядом.
— Я постараюсь этого избежать, — заверил Роун. — Но почему они хотят меня убить?
— Тебе еще надо многому научиться, парень. Большинство ребят — гуманоиды. У меня даже есть парочка таких, которые считают себя настонящими землянами. Думаю, в них действительно есть немного земной крови, но их предки поднверглись сильной мутации. Им чертовски не нранвится видеть нас, чистокровных, рядом с собой. Это и делает их именно теми, кем они и являнются, — то есть гуками. — Он глотнул из стакана, выпустив воздух сквозь зубы. — Мне тоже не нранвится работать с гуками, но это лучше, чем жить среди джиков.
— А какая между ними разница?
— Условно говоря, если существо гуманоидное, как минид или хронид, например, ладно, можно было бы не сомневаться. Его предки могли произойти от испытавшего мутацию человеческонго рода. Поэтому ты должен считаться с гуками. Но джики!.. Это уж точно негуманоидная форма жизни.
— Почему ты ненавидишь джиков?
— Да нет, на самом деле я не испытываю к ним ненависти, но вопрос стоит так — либо — они, либо — мы.
Роун отхлебнул из стакана, закашлялся и отнставил напиток.
— Что это? Вкус ужасный.
— Виски. Ты скоро полюбишь этот напиток, он помогает забыть неприятное.
Роун отхлебнул еще раз и скорчил гримасу.
— Не действует, — констатировал он. — Я все помню.
— Подожди немного. — Генри Дред встал и нанчал расхаживать по каюте. — Что ты знаешь о земной истории, мальчик?
— Полагаю, немного. Мне как-то отец рассканзывал, что когда-то земляне управляли всей Ганлактикой, но что-то случилось, и теперь они разнрозненны, а те, кто остался в живых…
— Не 'они', малыш, а — мы. Я — землянин, ты — тоже. И нас значительно больше, нежели принято думать. Конечно, мы разрозненны и во множестве миров просто подверглись мутации; и мы совсем не заботимся о появлении себе подонбных. Но мы все еще — земляне, все еще — люнди. И эта Галактика пока принадлежит нам. Праздник гуков и джиков слишком затянулся, малыш. Сейчас человечество на пути к возрожндению, и каждый из нас должен внести свою лепту в этот наиважнейший процесс.
— Это значит — убивать Стеллери и Гома Балжа, то есть людей их типа?
— Слушай, что сделано, то сделано. И джики для меня — это только джики. Я сожалею о девнчонке, но, черт побери, ты же сам сказал, что она была полукровкой…
Роун привстал, Генри Дред, как бы сдаваясь, поднял руки.
— Ладно, ладно, никаких возражений. Я понлагаю, мы с тобой должны заключить союз. Так что давай на время отложим ссору. Мы оба — земляне, вот с этим и надо считаться.
— Но почему я должен ненавидеть джиков? — Роун допил виски и с отвращением отнставил стакан. — Вот ненавидеть тебя — у меня есть причины, а джики меня воспитывали. Они ничуть не хуже твоих гуков. Некоторые из них были моими друзьями. Единственным человеком, которого я знал, был мой отец, но, полагаю, и в его жилах текла не совсем земная кровь. Он был ниже тебя и шире в плечах, а руки такие же толстые, как у минида. Да и кожа темно-конричневого цвета. Он, наверное, не принадлежал к настоящему земному роду.
— Трудно сказать. Я где-то читал, что очень давно, кажется, еще в предысторические временна, люди были разной расцветки — черные, краснные, желтые, бордовые, может, даже зеленые, я точно не знаю. Позже они смешались, и истиннные цветовые расы исчезли. Но, может быть, твой старикан был атавизмом или даже происнходил из настоящего древнего рода.
— А кто-нибудь знает, как выглядит настонящий землянин? — Роун двумя пальцами вытянул прядь своих густых темно-рыжих волос и закатил глаза, чтобы на них взгляннуть. — Ты когда-нибудь вообще-то видел танкой цвет волос?
— Нет, но тебе нечего беспокоиться по этому поводу. У каждого свои недостатки. Черт, люди бродят по Галактике вот уже более тридцати тынсяч лет. Неудивительно, что они адаптировались к самым разным условиям самых различных минров, они на себе испытали все — от мутагенных вирусов до космической радиации и уранновых ожогов. Потому мы и варьируем в пренделах истинного происхождения. Но истинные или нет, мы все равно — люди. И должны дернжаться вместе.
Роун смотрел на пустой стакан, Генри наполннил его, и Роун снова хлебнул.
— Вообще-то, Раф был мне не настоящим отнцом, — задумчиво произнес Роун. — Они с мамой купили меня на воровском рынке в Тамбуле за две тысячи кредитов.
— Тамбул? Хм, поганое место для такого парння, как ты. Это там ты воспитывался? Роун кивнул.
— А кто были твои настоящие родители? Пончему они продали тебя?
— Не знаю. Я тогда был всего лишь оплодотнворенной клеткой.
— Где же эти чертовы джики взяли настоянщую земную расу?
— Не знаю. Отец и мама никогда об этом не говорили, а дядя Тхой-хой тем более. Думаю, манма ему просто запрещала.
— Ну, это неважно. Я вижу, ты ближе других к истинному земному происхождению. Я сделал тебя членом моей команды…
— Я не хочу быть членом твоей команды, — перебил его Роун. — Я хочу вернуться домой. Я даже не знаю, жива ли еще моя мать, ведь отец погиб, и о ней некому позаботиться. Я и Стеллери потерял. Я даже потерял Гома Балжа…
— Перестань плакаться, малыш. Черт побери, ты мне нравишься! Играй по правилам, и все будет отлично! Ты увидишь Галактику, полунчишь свою долю добычи и однажды совершишь такое, о чем даже боялся мечтать.
— Я не хочу добычи — хочу вернуться к свонему народу. Я не хочу разрушать — я хочу стронить.
— Конечно, у тебя есть мечта, малыш. У кажндого человека она есть. Но если ты не будешь драться за эту мечту, то ее осуществит кто-то другой.
— Но Галактика так велика, неужели в ней не найдется места для всех нас?
— Мальчик, ты еще должен узнать очень мнонгое о себе подобных. У тебя есть воля к жизни, и ты должен уметь завоевывать или суметь умереть, если придется. Когда-нибудь мы сделаем из этой Галактики нечто вроде нашего собственного рая, но только для нас и ни для кого больше.
