гирляндской общины на всех континентах, сколько их ни есть на Земле! Полный разгром еретиков и безбожников! Дело абсолютно верное! Так и доложите великому гроссу!
— Да продлятся дни его…
— Да продлятся, ашем табар! Довольно юлить! Ступайте и доложите! Куркис Браск не привык ждать!
Из жирных грудей монахов вырывается стон. На их лицах неподдельный восторг. Главный привратник начинает положительно истекать елеем:
— Ну конечно же, дорогой, достопочтеннейший ведеор Браск!.. Такое великое богоугодное дело!.. Извольте следовать за мной, ведеор Браск!..
Его беспорочество протер Мельгерикс не поднялся навстречу гостю из Марабраны. Над массивным письменным столом, стоящим в центре просторного, роскошно убранного кабинета, лишь взметнулся рукав белоснежной мантии, и узкая холеная рука царственным жестом указала на кресло…
Доклад грема-привратника не произвел должного впечатления на многоопытного и просвещенного протера. Если он все же принял гостя, то единственно потому, что уж слишком это заметная фигура среди всех провинциальных толстосумов Юга.
Но Куркис Браск, не имея ни малейшего опыта по части высочайших аудиенций, обладает зато неисчерпаемым запасом самоуверенности и нахальства. Он развязно вбегает в кабинет, ставит свой пыльный чемодан на ковер возле кресла, располагается без малейшего стеснения и, выхватив из кармана сигарету, отрывисто спрашивает:
— Курить у вас разрешается?
Протер благосклонно кивает головой и уже с настоящим интересом принимается рассматривать провинциального нахала.
Куркис Браск щелкает зажигалкой, выпускает несколько клубов душистого дыма и деловито осведомляется:
— Надеюсь, я смогу поговорить с сыном божьим, ведеором Брискалем Неповторимым, великим гроссом, да продлятся дни его до бесконечности?
В глазах Мельгерикса появилась легкая улыбка.
— Уважаемый ведеор Браск, вы находитесь в преддверии божественного престола. Однако наш гросс Брискаль Неповторимый, да продлятся дни его на веки веков, ашем табар, сейчас занят. Но я льщу себя надеждой, что вы найдете мой сан достаточно высоким, чтобы доверить мне сущность вашего дела.
— Вы, по крайней мере, митрарх? — разочарованно щурится гость.
Это уж слишком!
— Нет, ведеор Браск, я не митрарх, я протер! — с превеликим достоинством изрекает Мельгерикс и для большей убедительности картинно взмахивает белыми рукавами.
— Все в порядке! — оживляется гость. — Протер это хорошо! Вы не обижайтесь на меня, ваше беспорочество, что я не сразу опознал вас. По совести говоря, я плохо разбираюсь в духовных званиях и чинах. За делами света не вижу! Некогда даже сходить в божий храм, чтоб грехи замолить. А грехов много накопилось! Ха-ха-ха! — и довольный своей шуткой, гость заливается сухим трескучим смехом.
— Я вас слушаю, ведеор Браск, — холодно говорит его беспорочество, поджав губы. Он смотрит теперь на гостя с открытой неприязнью и думает: «Экий же он неотесанный провинциальный мужлан, прости меня, боже единый!»
А Куркис Браск перекинул ногу на ногу, помахал сигарой, уронил пепел на ковер и заговорил с самым невозмутимым спокойствием:
— Дело у меня, ваше беспорочество, особо тонкого свойства. Я, как вам, наверное, доложили, промышленник. Может, слыхали — «Куркис Браск и компания»?
— Слыхал, ведеор Браск, фирма известная. Производство скалдов и тому подобное…
— Скалды? Скалды не в счет! А впрочем, приятно слышать о вашей осведомленности. Но не будем отвлекаться! Перехожу к главному. У меня на заводе, ваше беспорочество, работает один инженер. Страшно талантливая бестия, но в коммерции сущий профан! Ну так вот, этот мой доморощенный гений изобрел недавно чудесный прибор, то есть, скажу вам прямо, штуковину абсолютно потрясающую. Я приобрел у него патент, приказал построить модель, испытал — замечательно! Грандиозно! Прибор называется материализатор мысли, модель, двести двадцать вторая, или же сокращенно ММ-222. Работает на сухих батареях, но можно подключать и к сети. Материализатор мысли! Вы чувствуете, ваше беспорочество, чем тут пахнет?!
— Где? Чем?…
— Я говорю, вам понятно, какие тут открываются перспективы?
— Простите, ведеор Браск, но я действительно не совсем понимаю вас. Короче говоря, какое отношение имеет названный вами прибор, этот самый эмэм, к Гроссерии и к гирляндской религиозной общине? — сухо замечает протер, начиная терять терпение.
— Прямое, ваше беспорочество, самое прямое! — восклицает Куркис Браск и, сорвавшись с кресла, принимается бегать по ковру, бросая резкие отрывистые фразы: — Пророки! Чудотворцы! Исцеляющие мощи! Кликуши там всякие и обновляющиеся письмена! Все чепуха, ваше беспорочество! Пережитки прошлого! Средневековье! Алхимия! Магия! Примитив!.. Стыдно! Прибор ММ-222 — вот это достижение! Вы думаете — фокусы? Ничуть не бывало! Этот прибор производит любое чудо с гарантией полной реальности! Это вам не книжные мифы, не фокусы шарлатанов-гипнотизеров, не механические подделки на проволочках, а чудеса настоящие, добротные, без малейшего подвоха!.. Что? Хотите манну небесную? Пожалуйста! В любом количестве! Прямо с неба! Хотите воду превратить в вино? Ха! Воду! Кустарщина! Мы и без воды обойдемся! Вино из ничего! Из пустоты! Из одной идеи! Из коллективной молитвы! Настоящее вино, черт побери! Любой марки и выдержки!.. Ну теперь поняли? Модель при мне, ваше беспорочество. Вот в этом чемодане. Испытывать можно хоть сейчас!
Секретарь его святости медленно поднимается над столом. Всю его спесь как рукой сняло. Он взволнован, он необычайно взволнован! Нет, нет, такого еще никто не предлагал святой Гроссерии! Это вам не Материон и не скалды! Это… это такое, что может затмить и Вар-Доспига и всех наследников профессора Нотгорна!
С минуту Мельгерикс смотрит на марабранского фабриканта, как на выходца с того света. Затем, облизнув пересохшие тонкие губы, хрипло произносит:
— Я надеюсь, вы… вы не шутите, ведеор Браск?… Это было бы непростительно…
— Что вы, ваше беспорочество! Какие же тут могут быть шутки? Да и похож ли я на шутника?! О, нет, я деловой человек! У меня есть, конечно, и своя особая цель, свой, так сказать, особый замысел, но он, клянусь вам, невинен и нисколько не противоречит вашим высоким принципам. Даже напротив! Для вас же я буду выполнять любые заказы по производству высокосортных чудес. Кстати, ваше беспорочество, я гарантирую полную секретность заказов!..
В глазах протера-секретаря вспыхнули хищные огоньки. Охваченный сильнейшим возбуждением, он лихорадочно потирает руки и следит за бегающим по ковру фабрикантом, словно кот за жирной мышью. Наконец Куркис Браск останавливается перед столом и обращается к нему.
— Что же вы скажете, ваше беспорочество?!
Изящная эспаньолка быстро взлетает вверх и тут же снова опускается вниз:
— Хорошо, ведеор Браск, очень хорошо. Вы меня убедили. Ваше предложение не лишено некоторого интереса. Я думаю, его святость Брискаль Неповторимый согласится уделить вам высочайшую аудиенцию. Соблаговолите немного подождать. Я доложу о вас!..
Белоснежная мантия стремительно проносится мимо самодовольного Куркиса Браска и исчезает за высокой резной дверью…
Седобровый старичок с пергаментным лицом сидит в вольтеровском кресле и зябко кутается в меховую мантию. За стенами дворца пылает знойный летний день, а ему холодно и грустно. Тощие ноги в отороченных соболем туфлях протянуты к пылающему камину.
— Приложитесь к мантии сына божьего! — шепчет Мельгерикс на ухо Куркису Браску.
Но скверно воспитанный фабрикант только дергает плечом и огрызается вполголоса:
