38
Хищным зверем метался майор Локтев по тесной каморке партизанского штаба. Он был разгневан и возмущен до глубины души. Потрясая кулаками, ругался:
— Черт знает, что такое! Этот наш сержант стал законченным анархистом и маньяком! Чего придумал, а? Приказывает нам, где и как давать немцам генеральное сражение!
Горалек сидел за столом над картой. Он сокрушенно прогудел:
— А что нам остается делать, кроме как выполнить его приказ?
— В том-то и дело! Хочешь не хочешь, а придется занять позиции вокруг этого Медвежьего лога! Занять и ждать его ракеты! Ведь он там будет настоящим чертом носиться — над немецкой колонной! Откроем огонь и, чего доброго, сами же его, дурака, угробим!
В сильнейшей досаде Локтев присел на ящик и машинально схватился за папиросы. Но тут же вспомнил, что в пещере договорились не курить, расстроился еще больше и отшвырнул коробку.
Горалек задумчиво смотрел на карту района и накручивал на палец завиток бороды.
— Медвежий лог… Так, так… Посмотри-ка, майор, ведь ежели вдуматься, то это не такая уж плохая позиция. Вот только народа у нас маловато. Придется собирать все, что есть в лесах.
— Не в позиции дело, — отозвался Локтев уже гораздо спокойнее. — Да и тот факт, что Кожин взял на себя инициативу по разработке операции, меня не очень волнует.
Пусть это будет Медвежий лог. Меня возмущает другое. Не могу согласиться с тем, что завтра он очертя голову полезет в самое пекло! Мало ему было боя с немецкими истребителями, ему еще нужно столкнуться один на один с целой дивизией! Показать себя среди бела дня! Глупый, тщеславный мальчишка!.. А ну как немцы сообразят, что это хоть и феномен, но все же человек, и откроют по нему огонь из всех стволов? Ведь они тогда обязательно доконают его!.. А послезавтра прилетает профессор из Москвы. Что я ему скажу? Что недоглядел?… Эх, знай я заранее, что он способен выкинуть такой номер, взял бы ребят, пошел бы тайком за Иветой и велел бы его попросту схватить и связать! И надо это было сделать, уже в прошлую среду надо было!..
— Связать? Ночного Орла связать?! — Горалек удивленно уставился на Локтева.
— Брось ты, Горалек! Дело не в Ночном Орле. Вон немец, Норденшельд этот, видал, как далеко смотрит? Этот барон был умнейшая бестия. Недаром он один только и раскусил, что Ночной Орел не организация, а летающий человек. Его докладную для генштаба я обязательно передам профессору. В ней много интересных мыслей. А ты все восторгаешься подвигами одиночки. Этой докладной фашистского полковника следовало бы бить по голове и тебя, и Кожина, пока не поумнеете!
— Ну-ну, майор, разошелся…
— Ладно, не сердись. Лучше знаешь что? Сходи-ка ты, брат, за Иветой, если тебе не трудно.
— Зачем она тебе?
— Хочу кое-что еще спросить.
Шахтер пожал плечами и вышел. Минуты через две он вернулся в сопровождении Иветы.
Локтев усадил девушку перед собой, взял ее за обе руки и спросил:
— Ивета, скажите мне, вы в самом деле любите Кожина?
— Люблю, товарищ майор… — растерянно проговорила Ивета, не понимая, зачем ее об этом спрашивают.
— Очень любите?
— Очень!..
— Тогда вы должны помочь мне найти Кожина. Мне он очень нужен. Срочно!
— Я не знаю, чем я могу вам помочь, товарищ майор…
— Скажите, где находится его база.
— Какая база?
— Ну, то место, где он живет, — спит, ест, держит боеприпасы, оружие, укрывается от непогоды.
— Я не знаю, товарищ майор. Я никогда не спрашивала его. Я думала, вы это знаете… Вы сказали, что он выполняет секретное задание, поэтому я не решалась задавать ему такие вопросы.
Локтев отпустил руки девушки и посмотрел на Горалека. Тот лишь кашлянул в кулак и поскреб свою пышную бороду.
Майор огорченно вздохнул.
— Да, Ивета, я сказал вам. И в приказе мы об этом объявили. Но, к сожалению, это не так. Тогда я не хотел вас расстраивать, да и надеялся, что Кожин одумается. Я писал ему, уговаривал его, но он упрямо стоял на своем. А теперь скрывать больше не к чему. Мне нужно непременно связаться с Кожиным. Непременно! Это вопрос его жизни. Вы не знаете, где его можно найти? Неужели у вас не был условлен какой-нибудь сигнал, какой-нибудь особый знак на видном месте на случай, если вы неожиданно друг другу понадобитесь?
— Нет, товарищ майор. Он просил меня приходить каждую среду в шесть часов вечера на одну гору. Ее видно с нашей базы. На вершине ее растет большой дуб. Вот я и приходила. Для меня это были не только свидания. Я была уверена, что мне поручено быть связной между вами и Иваном.
— Вы сможете проводить меня на эту гору?
— Когда?
— Завтра утром.
— Конечно, товарищ майор. Только завтра его там не будет. Следующая встреча у нас назначена на воскресенье. Он велел привести к нему профессора, который прилетит из Москвы.
— До воскресенья ждать нельзя. Кожина необходимо найти завтра же! Найти и любыми мерами заставить отказаться от участия в сражении с карателями. Мы обязаны сделать это, чтобы спасти летающего человека!
— Спасти? — испуганно воскликнула Ивета. — Разве ему что-нибудь угрожает?
— Ему угрожает смертельная опасность. Если он начнет выполнять свою затею в Медвежьем логу, то почти наверняка при этом погибнет.
— Боже мой!..
— На горе под дубом вы Кожина не найдете, — решительно вмешался Горалек. — Днем он по лесу не летает, дома отсиживается. А дом у него не иначе, как на Чертовом Пальце. Давно уже надо было выяснить это дело. Когда еще разговор-то был…
— До Чертова Пальца далеко.
— Ничего, на лыжах быстро сгоняем!
Они договорились отправиться на другой день утром к Чертову Пальцу. Ивету решили взять с собой. Не послушается строптивый сержант приказа командиров, авось поддастся на уговоры любимой.
39
Четыре противотанковые мины, шесть фаустпатронов, две дюжины гранат, связанных по три штуки… Пожалуй, достаточно для трех налетов.
Сначала нужно ударить в голову колонны, чтобы устроить затор и остановить движение вперед. Вторым ударом надо отрезать путь к отступлению, то есть разгромить хвост колонны. Третьим ударом нужно посеять панику по всему фронту.
Для этого достаточно связок гранат, которые можно разбросать бесприцельно.
Кожин осмотрел свой арсенал и задумался.
Вроде все в порядке, а на сердце почему-то тревожно, словно осколок стекла покалывает. Может быть, не учел что-нибудь? Или это предстоящий второй вылет днем вселяет тревогу?…
Что и говорить, риск тут немалый.
Риск… Нет, думая о риске, Кожин не за свою жизнь беспокоился. В нем настолько прочно утвердилась
