Телтхорст посмотрел ему прямо в глаза.
— Вы, вероятно, забыли, что обязаны ставить меня в известность обо всем, что касается нашей миссии. Я сам буду решать, заслуживают эти сведения моего внимания или нет.
Ллеши чуть склонил голову, соглашаясь. Он пытался прочесть мысли Адъютора по его лицу. Почему Телтхорст столь бурно реагирует на такое, в общем-то, безобидное происшествие? Да, сети выключены, но, располагая перехватом управляющего сигнала, шифровальная группа в любой момент приведет их в рабочее состояние.
Разве что если Телтхорсту известно нечто, чего не знает он, Ллеши. Что-нибудь об Ангелмассе? Или о корабле, который отправился к ней сорок пять минут назад? У Адъютора имеется индивидуальный коммуникационный канал; может быть, он заключил с эмпиреанцами что-то вроде сепаратной сделки?
Или эта вспышка начальственного гнева была первой публичной демонстрацией своего превосходства в борьбе за власть на борту «Комитаджи»?
— Я вижу, вы не забыли, — натянутым голосом продолжал Телтхорст. — А теперь точно и подробно расскажите мне, что происходит.
Ллеши нахмурился.
— О чем вы?
— Не вздумайте водить меня за нос, — предостерег Адъютор. — Сначала загадочный корабль, о котором вы не сочли нужным доложить мне; и вот теперь доступ к Ангелмассе закрыт.
Ллеши посмотрел на Кэмпбелла и поймал его столь же озадаченный взгляд.
— Прошу прощения, Адьютор, но я не понимаю вас.
Несколько секунд Телтхорст свирепо взирал на него. Потом его губы искривились в насмешливой ухмылке.
— Великолепно, коммодор, — сказал он. — Боитесь раньше времени раскрыть свои карты? Отлично. Может быть, наши гости окажутся более разговорчивыми. — Он поднялся на ноги. — Не забудьте известить меня о прибытии челнока Верховного Сенатора.
— Вы узнаете об этом первым, — пообещал Ллеши. Телтхорст коротко кивнул и, не говоря ни слова, ступил на подъемную платформу и покинул галерею. Ллеши посмотрел на Кэмпбелла.
— Как вы думаете, что бы это могло означать?
Кэмпбелл покачал головой.
— Телтхорст окончательно свихнулся, — сказал он. — Неужели он подозревает вас в сговоре с эмпиреанцами?
— Судя по всему, да, — согласился Ллеши. — Это еще больше обострит ход переговоров.
— Скоро узнаем. — Кэмпбелл кивком указал на экран. — Челнок Верховного Сенатора уже в пути.
Глава 43
При пониженной силе тяготения в осевом туннеле колеса моторизованных грузовых тележек теряли сцепление с палубой. К счастью, конструкторы предвидели это и оборудовали станцию системой тяговых тросов в глубоких нишах, за которые тележки цеплялись крюками.
Однако тросы обеспечивали слишком малую скорость передвижения. Шагая рядом с тележкой и придерживая плоские канистры с горючим, едва сохранявшие равновесие на платформе, Коста гадал, успеют ли они привести в исполнение его замысел.
И сработает ли он, даже если времени окажется достаточно.
Коста достиг середины туннеля, когда в противоположном конце показалась Чандрис с платформой, перегруженной в еще большей степени.
— Там осталось еще на полторы тележки, — сказала она, останавливая платформу у штабеля канистр, которые Коста уже перевез за два рейса. — Сколько тебе нужно?
— Все, — ответил Коста. — Но я справлюсь сам, а ты займись программированием спасательных капсул.
— Хорошо. — Девушка посмотрела на нагромождение канистр. — Знаешь, если ничего не получится, нам грозят серьезные неприятности.
— Можно подумать, до сих пор у нас все было благополучно, — отозвался Коста, снимая верхнюю емкость и аккуратно укладывая ее на палубу.
— Тут ты прав, — признала Чандрис, склоняясь над люком ближайшей капсулы и поворачивая рычаг замка. — Какую задержку установить?
— Полчаса, начиная с этого мгновения, — сказал Коста. — Мы должны успеть закончить все остальное.
— Да, но ведь нам не придется тащить канистры назад, — возразила Чандрис. — Ангелмасса начнет поджаривать нас через сорок пять минут, и это при условии, что ее нынешняя скорость не изменится, — напомнила Чандрис, открывая люк. Сорок пять минут минус твои тридцать — значит, у нас остается в запасе всего четверть часа. Не так уж много.
— Успеем, — заверил ее Коста, снимая следующую канистру. — Не забывай, в момент воспламенения мы будем находиться в дальнем от Ангелмассы конце станции. Дополнительная защита убережет нас от радиации.
— Как скажешь, — отозвалась девушка, усаживаясь на комингс люка и ногой нащупывая трап. — Не забудь, ты обещал улучить минуту и извиниться передо мной, если твой план рухнет. Ловлю тебя на слове.
В холодном серо-стальном причальном шлюзе «Комитаджи» Форсайта ждал торжественный прием, не предусмотренный никакими правилами этикета Пакса. Не торопясь, машинально подлаживая шаг к ритму барабанов и труб, он прошел между двумя шеренгами караула, переводя взгляд с черно-красной формы встречающих на их бесстрастные лица и грозные лазерные ружья, которые они выставили перед собой. В этом зрелище весьма тонко сочетались ритуальная помпезность, признание высокого положения гостя и скрытая угроза, и Форсайт не знал, была ли это стандартная военная процедура или ее придумали специально для его визита.
Роньон, шагавший бок о бок с ним, ни капли не терзался подобными мыслями и опасениями. Его глаза блестели, а на губах играла улыбка ребячьей радости. За долгие годы Роньон повидал немало церемоний, но они ему не приедались.
У дальнего конца шеренг почетного караула стояло несколько женщин и мужчин; двое из них — на шаг впереди. Форсайт подумал, что они заметно выделяются на фоне остальных, и не только возрастом и одеждой. Старший из двух, в военной форме, стоял выпрямившись во весь рост. У него было спокойное невозмутимое лицо, его проницательные глаза пытливо всматривались в приближающихся эмпиреанцев. Второй, пониже, в сером гражданском костюме, также следил за Форсайтом, но в его лице читались враждебность, заносчивость и легкая досада. У Форсайта мелькнула мысль, что если военный походил на льва, подстерегающего добычу, то второй напоминал стервятника, с нетерпением ждущего ее смерти.
Вышколенные музыканты закончили свое выступление торжественным финалом точно в тот самый миг, когда Форсайт остановился в трех шагах от военного.
— Аркин Форсайт, Верховный Сенатор Лорелеи, — представился он. После оглушающего раската труб его голос прозвучал тихо и нерешительно. Он мельком подумал, что это еще одно очко в пользу хозяев, завершающий психологический штрих церемонии встречи. — Я представляю правительство Серафа. Имею ли я честь говорить с коммодором Варсом Ллеши?
— Я — коммодор Ллеши, — ответил мужчина в мундире голосом, столь же интеллигентным и сдержанным, как его взгляд и выражение лица. Теперь Форсайт видел, что он был старше, чем казалось на расстоянии, но с достоинством нес груз прожитых лет. — Добро пожаловать на «Комитаджи», Верховный Сенатор. Позвольте представить вам моих старших офицеров… — он указал на людей за своей спиной, — и Адъютора нашего корабля мистера Сэмюэла Телтхорста.
— Мистер Телтхорст, — произнес Форсайт, с новым интересом глядя на его спутника. Вот он, один из представителей теневой власти, по слухам, держащей в руках политиков Пакса. — Господа, — добавил он, обращаясь к офицерам, выстроившимся позади Ллеши, — это мой помощник Роньон.
Роньон прикоснулся к рукаву Форсайта, чтобы привлечь его внимание.
«Вы не могли бы передать им, что мне очень понравились люди с ружьями, в этой роскошной одежде? — жестами показал он, все еще радостно блестя глазами. — Они поистине великолепны!»
