— Не лучше, чем у вас, — грубовато ответил Барнер. — Просто я им пользуюсь, вот и все.
Хафнер покраснел и замолк. Коридор заканчивался тем, что должно было превратиться в очередной перекресток, но работа так и не была завершена: тоннель упирался в грубые скальные породы, а ответвления были только начаты.
— Небрежная работа, — заметил Николс, ощупывая пальцами шероховатую поверхность стенок отверстия. — Может быть, им не хватило средств.
— Не думаю, — сказал Мередит. — Обратите внимание, стены не покрыты металлом — наверное, они собирались прорубаться сквозь них.
Хафнер отступил на один шаг и оглядел коридор.
— Вы правы. Похоже, вот здесь, около вертикальной опоры, есть еще одно отверстие.
Мередит вынул из кармана фонарик и посветил в тоннель.
— Уходит довольно глубоко… так-так… Кажется, здесь опять появился металл.
Переложив фонарик в левую руку, он наклонил голову и осторожно ступил в проход.
— Всем оставаться на месте и смотреть в оба. Через минуту вернусь.
Но прошло не меньше пяти минут, прежде чем он снова появился в проеме.
— Ну? — спросил Перес, когда полковник выключил фонарик.
— Разумеется, ничего определенного сказать не могу, но, по-моему, там стоит что-то вроде экскаватора. Очень странная на вид конструкция.
— Значит, они все-таки продолжали копать тоннель, — сказал Николс.
— Или раскапывали породы в поисках неметаллических элементов, которые не поддаются всасывающему механизму, — предположил Хафнер. — Если мы разберем этот экскаватор на части, возможно, удастся понять, что к чему.
— Я бы не посоветовал этого делать, — сказал Мередит. — Эта штуковина все еще работает.
Все разом обернулись к нему.
— Что-что? — спросил Хафнер, вслушиваясь в тишину.
— Нет, сейчас-то она неподвижна — между гусеницами застрял валун. Но в задней части есть что-то вроде приборной панели, и на ней горит полдюжины лампочек. — Мередит стряхнул с плеча пыль и пошел к машине. — Давайте двигаться дальше.
Они въехали в главный тоннель и продолжили путь. На этот раз все молчали. Вряд ли из-за того, что находка оказалась для них потрясением, уговаривал себя Хафнер. В конце концов, все они уже знали, что главное техническое чудо прядильщиков работало исправно. И все-таки он всегда представлял себе Прялку как некий неподвижный громоздкий агрегат, который уже дышит на ладан и уцелел только благодаря своей мощи и крайне редкому использованию. Но если даже такая маленькая и ничтожная машина, как экскаватор, сохранила отличную форму, это уже не просто чудо. Просто жуть какая-то!
Коридор сворачивал влево под углом в тридцать градусов. Они повернули и вдруг замерли, пораженные открывшейся перед ними картиной.
— Вот это да! — ахнул Барнер, вертя головой из стороны в сторону. — Что за чертовщина?
ГЛАВА 18
Хафнер поднял голову и увидел ослепительно голубое небо. Ярко-желтое солнце находилось почти в зените. Его лучи тут и там прорезали пышные белые облака, медленно плывущие по фантастическому небу. Едва не ослепнув от этой картины, Хафнер поспешно перевел взгляд на раскинувшееся перед ними селение.
В первую минуту ему показалось, что он попал в один из районов древнего Иерусалима. Белые домики жались друг к другу вдоль узких извилистых улочек, а вдали виднелась живописная стена, в середине которой возвышалась высокая башня, напоминавшая минарет. Однако вглядевшись повнимательнее, он заметил множество архитектурных деталей, которых не встречал ни в одном из зданий на Земле. Форма и расположение окон, замысловатые узоры над дверями и арками, блестящая поверхность самих стен — все свидетельствовало о том, что это город пришельцев.
Перес первым нарушил молчание, разразившись испанской фразой, в которой слились и молитва, и богохульство.
— Невероятно, — прошептал он. — Откуда здесь небо? Ведь мы в глубоком подземелье!
— Оно искусственное, — сказал Мередит.
Хафнер не мог не восхититься самоуверенностью полковника. Геолог тоже смотрел на небо, но не заметил ничего неестественного, Конечно, это имитация, другого объяснения просто не может быть.
— Возможно, голограмма. Или гигантская проекция на потолке, — продолжал Мередит. — Похоже, прядильщики устраивались здесь надолго.
— Но почему под землей? — спросил удивленно Перес. — Почему не на поверхности, где у них могло бы быть настоящее солнце?
— Возможно, им нужно было укромное местечко для жарки бифштексов, — сказал Николс, с шумом втягивая носом воздух. — Вы не чувствуете, как здесь воняет?
Хафнер осторожно принюхался. Сначала он и в самом деле не чувствовал в порывах легкого ветерка никаких посторонних запахов, но стоило Николсу обратить на это внимание, как он понял, что тот совершенно прав. Действительно, попахивало пережаренным мясом, и этот аромат был доминирующим, но кроме него чувствовался легкий запах жасмина, серы и странной смеси ржавого железа и мяты.
— Черт знает что, — сказал он. — Пахнет так, будто сгорел кухонный буфет.
— Такая же имитация. — Мередит указал на участок голой земли, который Хафнер тоже не заметил. — Мне кажется, это было чем-то вроде сада или городского парка. Видите, все, что построено здесь, предназначалось для долгой жизни. Любое сооружение из естественных материалов давно бы сгнило, как этот сад.
Ветерок стих, а потом вдруг снова ожил. Теперь он дул в другом направлении и, оставаясь таким же легким, приносил другие ароматы. Хафнер взглянул наверх: облако тоже сменило направление движения.
— Кому-то пришлось здорово поломать голову, чтобы рабочий люд чувствовал себя здесь как дома.
— Угу. — Мередит махнул в сторону далекого минарета. — Давайте оставим отметку у входа и съездим к той башне. И на стену стоит взглянуть.
Барнер вытащил из своего пакета блестящую оранжево-красную вешку и вылез из машины. Вглядываясь в даль, Николс снова принюхался и покачал головой.
— Не понимаю, зачем им понадобилась эта стена, — не обращаясь ни к кому конкретно, сказал он. — Зачем они разделили город на две части?
— Может, просто для красоты, — предположил Перес. — Или таким образом отделили работяг от элиты.
— Или, — вмешался Мередит, — это было сделано исключительно в целях обороны. А если это так, нам нужно поскорее разобраться, отчего они защищались. — Он оглянулся и, увидев, что Барнер уже забрался в машину, кивнул Николсу: — Поехали, доктор. Только не торопитесь.
Самый настоящий город призраков, думал Перес. К нему вернулись детские страхи, которые, как ему казалось, были давным-давно похоронены. У многих домов, мимо которых они проезжали, двери были распахнуты настежь, и он поймал себя на том, что нервно заглядывает в каждую из них, готовый к тому, что из нее выскочит то единственное существо, которое осталось в живых после массового исхода. Когда Хафнер настоял на том, чтобы их не сопровождали военные, Перес был в восторге, но теперь ему было жаль, что Мередит не взял с собой три отделения солдат.
Похоже, и самому Хафнеру было не по себе.
— Кажется, они удирали в страшной спешке, — глядя через стекло автомобиля, пробормотал ученый. — Смотрите, сколько открытых дверей и окон.
— А зачем запирать? — последовало резонное замечание Барнера. — Вряд ли они завозили сюда грабителей…
— Но они оставили Прялку включенной, — возразил Хафнер.
Барнер пожал плечами:
— Вы же не выключаете свет, если собираетесь вскоре вернуться.
— Верно, — согласился Мередит. — Но тогда… почему они не вернулись? — Коснувшись плеча Николса,
