Бродивший среди трупов полковник выпрямился и потянулся за своей рацией. Али ждала, какой он отдаст приказ. Уокер уже потерял троих. Он, не задумываясь, велит солдатам довести дело до конца. Полковник поднес рацию к губам.
— Стойте! — закричала Али и бросилась к нему. Он сразу понял, чего хочет монахиня.
— Сестра! — приветствовал он ее.
— Не делайте этого!
— Идите к остальным.
— Нет.
Спор мог зайти слишком далеко. Тут у входа появился человек и громко закричал. Это был Айк. Он стоял на цилиндре, и его обтекала вода.
— Что вы сделали?!
Подняв руки, словно не в силах поверить в случившееся, Айк спрыгнул на землю. Все смотрели на него, а он подошел к какому-то трупу и опустился на колени. Перевесил на бок обрез. Потом приподнял с земли девочку, обхватив ее за плечи. Голова с белыми курчавыми волосами вокруг рожек запрокинулась, рот открылся. Зубы у нее были заточены.
Айк обращался с ней ласково. Приподнял голову, посмотрел в лицо, понюхал за ухом и снова опустил на землю. Рядом лежал младенец — Айк поднял его и стал покачивать на руках, словно живого.
— Вы не понимаете, что наделали, — простонал он.
— Лиса-один, говорит Сьерра Виктор, — бормотал Уокер в рацию. Полковник прикрыл рот ладонью, но Али услышала. — Открыть огонь!
— Что вы делаете? — крикнула она и выхватила рацию. Ткнула пальцем в кнопку передачи и сказала: — Не стрелять! — И добавила: — Черт бы вас побрал!
Али отпустила кнопку, и все услышали растерянный голос:
— Полковник, прошу повторить приказ.
Полковник пытался отобрать у Али рацию.
— Мы не знали, — сказал Айку молодой солдат.
— Тебя там не было, — пожаловался другой. — Ты не видел, что они с Томми сделали. А этому вообще горло выдрали.
— А ты чего ожидал?! — ревел Айк.
Все притихли. Али никогда не видела его разъяренным. Непонятно, откуда взялся такой голос.
— А младенцы?! — гремел он.
Все попятились.
— Это хейдлы, — заметил Уокер.
— Да, — сказал Айк.
Он держал на вытянутых руках мертвого детеныша, разглядывая маленькое личико, затем прижал его к груди. Потом поднял обрез и застыл.
— Они звери, Крокетт. — Уокер говорил громко, чтобы слышали все. — Они убили троих наших. Украли контейнеры и хотели их открыть. Если бы мы не напали, они бы разграбили наши припасы, и нас ждала бы смерть.
— Вот, — ответил ему Айк, сжимая в руках малыша, — вот — ваша смерть.
— Мы находимся… — начал было Уокер.
— Вы убили себя, — сказал Айк немного спокойнее.
— Ну хватит, Крокетт. Определись — или ты с людьми, или с ними.
Рация в руке Али снова ожила, и она подняла ее так, чтобы было слышно Айку.
— Они нас обходят. Повторите приказ. Стрелять или нет?
Уокер выхватил у Али рацию, но Айк был начеку. Не колеблясь, он направил обрез прямо полковнику в лицо. Обросший бородой рот Уокера перекосился.
— Отдай мне малыша, — попросила Али и взяла у Айка мертвого детеныша. — У нас есть и другие заботы. Правда, полковник?
Уокер взглянул на нее потемневшими от гнева глазами. Он принял решение.
— Огонь не открывать! — прорычал он в рацию. — Мы сейчас придем.
Каменный пол был в рытвинах и горбах, и Али все время приходилось обходить ямы с водой. Люди вскарабкались по скользкому наклону в верхний, меньший, грот. Смертельный град пуль сюда не достал, но и попавшие рикошетом наделали немало бед — прежде чем добраться до верха, Али и ее спутники увидели еще несколько тел.
Уцелевшие прятались в нише и, казалось, кожей чувствовали свет фонарей. Али насчитала семерых, причем двое были совсем молодые. Хейдлы молчали и шевелились только тогда, когда на кого-то слишком долго светили.
— Тут все? — спросил Айк.
Ему указали еще на одну кучку — одиннадцать или двенадцать хейдлов жались у протоки. Они отворачивали лица от света, а матери старались прикрыть детей.
Кожа у них была блестящая. Когда они двигались, шевелились шрамы и татуировки.
— Вот так толстухи! — сказал Уокеру солдат.
Некоторые и впрямь были тучными. Или, точнее, у них была стеатопигия — большие жировые отложения на ягодицах — и огромные груди. Али они показались похожими на «неолитических венер». В глаза бросались нависшие брови и низкие лбы — и ей по-прежнему было трудно воспринимать их как людей.
— Они считаются священными, — сказал Айк. — Они неприкосновенны.
— Прямо-таки девственницы-весталки, — ухмыльнулся Уокер.
— Как раз наоборот. Матери. Беременные и недавно родившие. И их дети. Хейдлам известно, что они вымирают. Это сокровище их расы. Если женщина забеременеет, ее помещают в такую вот общину. Нечто вроде гарема. Или скорее монастыря. О них заботятся, их охраняют и чтят.
— Ну и?..
— Хейдлы — кочевники. У них бывают сезонные миграции. Когда они передвигаются, каждое племя держит своих женщин в середине — чтобы защитить.
— Ничего себе — защита! — влез какой-то солдат. — Мы из их следующего поколения наделали котлет.
Айк промолчал.
— Погодите, — сообразил Уокер. — Ты говоришь, что мы пересекли середину их каравана?
Айк кивнул.
— То есть с двух сторон идут самцы?
— Такое уж везение, — ответил Айк. — Гнилое. Думаю, не стоит ждать, пока они сюда явятся.
— Ладно, — сказал Уокер. — Ты посмотрел, теперь нужно с этим кончать.
Но Айк вошел в толпу хейдлов.
Али не расслышала полностью, что он говорил, только заметила, что он то возвышал, то понижал тон и иногда прищелкивал языком. Женщины-хейдлы удивились, солдаты, державшие их под прицелом, тоже. Уокер метнул взгляд на Али, и ей вдруг стало страшно за Айка.
— Если хоть кто-то попытается бежать, — приказал Уокер, — открыть огонь по всем сразу.
— Но там же Эль-Капитан, — заметил кто-то.
— По всем! — непреклонно ответил Уокер.
Али отодвинулась от полковника и приблизилась к Айку, находясь прямо на линии огня.
— Вернись! — прошептал Айк.
— Это не ради тебя, — солгала она, — а ради них.
Хейдлы тянули руки, чтобы потрогать Айка и Али. Жесткие ладони, обломанные заскорузлые ногти. Айк присел на корточки. Али позволила хватать себя за руки и нюхать. Особый интерес у хейдлов вызвало тавро Айка. Одна старуха с бельмами на глазах держала его за руку. Она поводила пальцами по рубцам и что-то спросила. Когда Айк ответил, отпрянула, как будто в отвращении. Потом зашептала что-то остальным; хейдлы засуетились, затолкались, стараясь от него отодвинуться. Айк, сидя на корточках, опустил голову. Он попытался произнести еще несколько фраз, но их страх только усилился.
— Что ты делаешь? — спросила Али. — Что ты им сказал?
— Свое хейдлское имя.
— Ты говорил, что его запрещено произносить вслух.
— Было запрещено, пока я не ушел от племени. Теперь я хочу узнать, насколько плохи мои дела.
— Они тебя знают?
— Они знают про меня.
Судя по отвращению хейдлов, Айк доброй славой не пользовался. Даже дети его боялись.
— Хорошего мало, — сказал он, глядя на солдат. — Оставаться здесь нам нельзя. А если мы уйдем…
Тут Уокеру по рации сообщили, что два контейнера наконец вскрыты, и Шоут включил линию связи. Али видела по лицу полковника, что ему хочется отделаться побыстрее.
— Ну, довольно, — заявил он.
— Оставьте их здесь, и все, — попросила Али.
— Я человек слова, — ответил полковник. — Это ведь ваш приятель Крокетт установил правило: «пленных не брать».
— Полковник, — сказал Айк, — убивать хейдлов — одно дело. Но среди них есть человек. Если ее пристрелить, это будет убийство, верно?
Али не поняла — блефует он, чтобы протянуть время, или имеет в виду ее. Айк пробрался между хейдлами и схватил за руку самку, которая пряталась позади других. Та взвизгнула и укусила его, но Айк все же выволок ее наружу за руки и приподнял. Али не смогла ее разглядеть. Хейдлы уцепились самке за
