— На сколько нас еще хватит? — спросила женщина.
— Видит бог, я хоть сейчас домой, — объявил Гитнер.
Видя всеобщее настроение, Али решила держаться в сторонке. Люди источали неуверенность, печаль и страх. Али отправилась разыскивать Айка, чтобы поделиться своими мыслями, но оказалось, что он тоже сидит среди камней с бутылкой. Уокер его отпустил, хотя оружие не вернул. Али даже слегка разочаровалась в Айке. Он казался каким-то беспомощным, гораздо более зависимым от оружия, чем был на самом деле.
— Зачем ты пьешь? — возмутилась Али. — Да еще в такой день.
— А какой сегодня день?
— Все разваливается. Посмотри кругом.
Неподалеку люди Уокера устанавливали стробоскопы для защиты периметра. Чуть подальше дергающиеся силуэты ученых выделывали танцевальные па, сбрасывая одежду. Музыки не было. Слышались только споры, ругань и возня любовников на твердой земле. Настоящее лето в предместье.
— Начать с того, что все уже взрослые, — прокомментировал Айк.
Али уставилась на него:
— Тебе все равно?
Айк допил и вытер губы.
— Иногда приходится мириться.
— Не надо так, Айк.
Он смотрел в сторону.
Али отыскала укромное местечко между двумя лагерями и улеглась спать.
Среди ночи она проснулась — кто-то закрыл ей ладонью рот.
— Сестра! — прошептал мужской голос. В руку ей сунули тяжелый сверток. — Спрячьте.
И ушел, прежде чем Али успела открыть рот. Али положила сверток рядом и развернула. Стала ощупывать содержимое: винтовка, пистолет, три ножа, обрез — он мог принадлежать только Айку — и коробки с патронами. Запретный плод. Ее посетитель был, конечно, кто-то из людей полковника. Али не сомневалась, что это один из двоих солдат, которых спас Айк. Но ей-то для чего оружие?
Боясь, что Уокер решил устроить ей проверку, монахиня едва не отнесла оружие к укреплениям. Она пошла посоветоваться с Айком, но тот уже ушел. В конце концов Али спрятала свое сомнительное приобретение под камнями.
Проснувшись рано утром, она увидела, что берег накрыт светящимся туманом. В полной тишине Али скорее почувствовала, чем услышала шлепающие шаги. Она встала и разглядела фигуры, крадущиеся сквозь туман, словно призраки, уносящие сокровища. Солдаты. Али узнала одного из них. Он сделал ей знак сесть и не шуметь.
Али его немного знала — когда-то она переписывала для него стихи святой Терезы Авильской — своей любимой представительницы католического мистицизма. Сейчас парень старался не встречаться с ней взглядом.
Али села и безмолвно смотрела, как они проходят мимо. Солдаты направились к воде — но и тогда она не поняла, в чем дело. Через несколько минут, когда больше никто не появился, Али подошла к берегу и увидела над черной гладью озера удаляющиеся огни. Она решила, что Уокер, должно быть, отправил солдат на разведку. Но на берегу не осталось ни одного плота. Али ходила взад-вперед в поисках лодок, уверенная, что просто позабыла, где они находятся. Однако на земле виднелись следы. Ни плотов, ни лодок не осталось.
— Стойте! — крикнула она вслед огням. — Подождите!
Какая-то дурацкая ошибка. Ее попросту забыли.
Но если это ошибка, зачем солдат сделал ей знак молчать? Это план, поняла она. Ее бросили нарочно. Али испытала настоящий шок. Ее оставили. Покинули. Ощущение беды было сокрушительным; такое же чувство Али испытала давным-давно, когда к ней домой пришел помощник шерифа и сообщил, что родители погибли в аварии.
Сквозь туман донесся чей-то кашель, и тогда Али наконец-то поняла, в чем дело. Ее оставили не одну. Уокер бросил на произвол судьбы всех, кто не был у него в непосредственном подчинении. Увязая в песке, Али бросилась бежать вдоль воды и увидела ученых. Они все еще спали — прямо там, где свалились после вчерашней пьянки. Просыпались люди неохотно и не желали ей верить. Пять минут спустя, когда они выбрались к воде, где раньше лежали плоты, до всех дошла ужасная правда.
— Что все это значит?! — ревел Гитнер.
— Они нас бросили? Где Шоут? Ему придется объясниться!
Но Шоута тоже не было. И пленницы.
— Не может быть!
Их реакция была продолжением реакции самой Али. Али впала в оцепенение. В ярость. В паралич. Ей, как и остальным, хотелось вопить, топать и кататься по земле. Неслыханное предательство!
— Зачем они так поступили? — плакал кто-то.
— Они, наверное, оставили какое-нибудь сообщение.
— Да прекратите вы, — язвительно сказал Гитнер. — Вы прямо как подростки, которых в первый раз кинули. Это бизнес, ребята. Гонка на выживание. Уокер просто-напросто избавился от лишних ртов. Странно, что он раньше этого не сделал.
Айк пришел от склада с какой-то бумагой в руке, и Али увидела на ней колонки цифр.
— Уокер оставил немного продуктов и медикаментов. Линия связи уничтожена, оружие забрали.
— Нас тут бросили для приманки! Подношение для хейдлов, чтобы задержать погоню.
Али схватила Айка за руку; выражение лица у нее было такое, что все замолчали. Она вдруг поняла значение ночного визита.
— Ты веришь в предопределение? — спросила она у Айка.
И повела всех туда, где было спрятано завернутое в одеяло оружие. Его моментально вытащили, а потом целый час спорили, как его разделить.
— Не понимаю, — сказал Гитнер. — Айк спас этого парня. Но для чего тот передал оружие монашке?
— Чего тут непонятного? — удивилась Пиа. — Она же монашка Айка.
Все посмотрели на Айка. Он предпочел не комментировать:
— Теперь у нас есть шанс, — и стал заряжать свой обрез.
На складе они разобрали коробки и консервные банки.
Уокер оставил больше, чем они ожидали, но меньше, чем требовалось. К тому же его солдаты разграбили посылки, которые прислали ученым родные и друзья. Внутри укрепления на земляном полу валялись разные мелочи, открытки, фотографии. Такой цинизм еще больше всех расстроил.
Ученых было сорок шесть человек. Тщательные подсчеты показали, что при нормальном рационе еды у них на тысячу сто двадцать четыре человеко- дня или на двадцать девять дней. Все согласились, что запасы можно растянуть на более долгий срок. Если ввести половинный рацион, пищи хватит на два месяца.
Экспедиция окончилась. Теперь речь шла о выживании. Люди оказались перед выбором: попытаться дойти пешком до Эсперансы или держать путь к следующей шахте — к продуктам и выходу на поверхность.
Гитнер был непоколебим: единственное спасение — Эсперанса.
— Так мы хотя бы не столкнемся с полной неизвестностью, — утверждал он.
С имеющимися запасами, считал Гитнер, можно дойти до шахты-3, наладить линию связи и потребовать еще продуктов. Всякого, кто возражал, он называл дураком.
— Нам нельзя терять ни минуты, — твердил он.
Всех интересовало мнение Айка.
— Это лотерея, — заявил Айк.
— Но куда лучше идти?
Али не сомневалась, что Айк уже все решил. А молчит потому, что не хочет брать на себя ответственность за выбор остальных.
— На западе — тупик, — утверждал Гитнер. — Кто хочет идти на восток — за мной.
К удивлению Али, Айк оказался себе на уме; он поменялся с Гитнером — отдал винтовку с патронами, рацию и нож в обмен на пятьдесят сухих пайков.
— Если не возражаешь, — сказал он, — мы попытаем счастья поближе к воде.
Гитнер, у которого теперь было больше и оружия, и продуктов, и сторонников, не стал возражать.
— Ты спятил, — заметил он Айку. — А остальные что же?
— Я — за новую дорогу, — решил Трой, молодой судебный антрополог.
— Айк нас еще не подводил, — поддержала Пиа.
Али не стала ничего говорить.
— Мы вас не забудем, — сказал Гитнер.
Он быстро построил свою команду и велел паковаться — дескать, Уокер может передумать и вернуться за оставленными продуктами. Времени на прощание было немного. Люди пожали друг другу руки, пожелали ни пуха ни пера, и каждая группа пообещала прислать другой помощь, если выберется наверх раньше.
Перед самым выходом Гитнер, держа свою винтовку, подошел к Али.
— Думаю, будет только справедливо, если ты отдашь нам свои карты, — сказал он. — Вам они не нужны, а нам пригодятся.
— Мои карты?
Али не хотелось с ними расставаться. Она вложила в эти карты все свое старание и привыкла считать их как бы частью себя.
— Нам пригодятся любые ориентиры.
Тут Али впервые по-настоящему захотелось, чтобы Айк вступился. Но он молчал. Под взглядами ученых Али передала Гитнеру тубус.
