— Да, и я пошел по ним через барханы. Я прошел несколько миль, непрерывно выкрикивая ее имя. Наступила ночь. Мне бы остановиться, но я шел дальше, уверенный, что найду ее за следующей грядой. Когда встало солнце, я понял свою ошибку и попытался вернуться, чтобы снова найти ее следы. Но я не только не нашел их, но и умудрился потерять свой собственный след.
— Да разве такое бывает?
Хью исподлобья взглянул на него. Льюис не поддразнивал его, не насмехался, а совершенно искренне сокрушался.
— Поднялся ветер, не сильный, но и его вполне хватило. Не больше десяти миль в час, как я узнал позднее. Я не мог узнать ни одного бархана. Не мог отыскать автомобиль. Я забирался на гребни, осматривался по сторонам и видел одни лишь мягкие округлые волны. Ты только что сказал, что они сродни настоящим горам, но в горах я сумел бы сориентироваться. А там я заблудился.
— Ты? Картограф?
— Да.
— Тогда я совсем ничего не понимаю.
Хью заерзал, устраиваясь поудобнее.
— Почему же?
— Потому что ты никогда не сбивался с дороги. Еще когда мы были детьми, ты всегда знал, чего хочешь, куда идешь и как туда добраться. Это я все время плутал, не успевал заметить ошибки и опаздывал с оформлением бумаг.
— На сей раз это случилось со мной, — сказал Хью.
— Что же ты сделал?
— Шел. В таком положении было бессмысленно сидеть на месте и ждать, пока тебя спасут. Никто не отправился бы разыскивать нас. Я шел и выкрикивал ее имя. Ориентировался я только по ветру — вырвал нитку из рубашки и шел туда, куда она указывала. Я думал, что, если мне удастся найти ее, мы, по крайней мере, сможем умереть вместе.
— Но тебя все же кто-то нашел.
— Мне сказали, что это случилось к исходу вторых суток. Сам я мало что помню. Он пас коз, старик, очень бедный. Как бы там ни было, он вывел меня к бензозаправочной станции на шоссе.
— Ты, наверно, был в ужасном состоянии…
— Меня хотели отправить в больницу, но я отказался. Раз я выжил, то и Энни тоже могла уцелеть. Нам подвернулся армейский патруль. В нем был бедуин, следопыт пустыни. Эти парни — большие мастера своего дела. Мы вернулись, нашли мой лендкрузер, но Энни так и исчезла.
Льюис ничего не сказал. Хью разровнял песок.
— Время от времени на спутниковых снимках обнаруживаются древние караванные стоянки под песком и затерянные города. Ее когда-нибудь найдут, как того замерзшего путешественника в Альпах. Люди будут пытаться угадать, кем она была. Возможно, ей дадут новое имя.
Льюис молчал еще с минуту.
— Рэйчел сказала мне, что ты знаешь какое-то арабское слово, обозначающее возлюбленную.
— Хайати.
Льюис шепотом повторил слово за ним и прервал разговор. Он не кинулся сочувствовать или соболезновать, и это было прекрасно. Люди, которым доводилось слышать этот рассказ, обычно пытались как-то подытожить его. Льюис снова надвинул на лицо повязку из бинта и прикрылся под бурнусом из рубашки.
День клонился к вечеру.
Дым становился темнее.
Хью вдруг услышал отдававшееся в пропасти эхо голосов и снял тряпку с головы. Льюис тоже услышал голоса.
— Нас ищут! — воскликнул он и приблизился к краю.
Хью медленно подошел к нему, ступая босиком по мягкому ковру из сухих насекомых. Льюис принялся аукать вниз. Густой дым заглушал его голос, и он звучал еле слышно.
Поглядев вниз, Хью не увидел обрыва. Видимость ограничивалась его ростом. Не зная, что площадка обрывается, можно было бы шагнуть дальше, в дым, и ухнуть вниз, даже не заметив, что ты падаешь. Хью отступил от края.
Льюис прислушивался, склонив голову набок; так человек, оказавшись в полной темноте, пытается определить направление, откуда доносятся звуки. Сжимая в огромном кулаке якорную веревку, он свесился через край и всматривался вниз.
Без всякого предупреждения из дыма возникла фигура — или призрак — и пролетела над их головами по длинной дуге, чудом не задев их.
Хью увернулся. Льюис успел упасть на песок. Видение звучно хлопнулось о скалу и так же быстро исчезло в дыму, из которого прилетело, оставив лишь кровавое пятно на стене.
Льюис поспешно отступил от края. Хью всмотрелся в дым. На камне появился продолговатый мазок крови и след ладони. Он встал.
— Сиди, не вздумай вставать, — предупредил он Льюиса.
— Что это за чертовщина?
Хью намотал на руку якорную веревку, напряг ноги и ждал.
Через минуту фигура появилась вновь. Она вырвалась из мрака и дыма, сверкая красными глазами, и на сей раз Хью был готов к встрече. Одной рукой он крепко схватил бескрылого злоумышленника и поставил его на твердую землю.
Это оказался Джо, тот самый юноша, которого они видели накануне пожара. Его пальцы были содраны до мяса. Он крепко стиснул руку Хью.
— Не подпускайте его ко мне, — сказал он.
Хью не успел спросить, что он имеет в виду, как из дыма вылетел Огастин. Льюис вцепился в него, прежде чем его отбросило в сторону, и они вдвоем повалились на песок.
Хью всмотрелся в пришельцев, читая перенесенные ими испытания, как открытую книгу. Несмотря на всю свою целеустремленность, спасатели возвратились на Архипелаг с пустыми руками. Сейчас следовало позаботиться о своих товарищах-кочевниках.
— Воды, — сказал Огастин, но лишь после того, как тщательно привязал конец своей веревки к якорю.
Хью знал, что это означало. Несмотря ни на что, парень не собирался сдаваться.
16
Их лица закоптились в дыму почти дочерна. Глаза были настолько красными, что казалось, будто из них хлещет кровь. Они пили все, что предлагали им Хью и Льюис, без извинений, стеснения и даже благодарности.
Уже опустилась ночь, а к молодым скалолазам все еще не вернулись нормальные голоса — они разговаривали хриплым шепотом. Они не пили весь день, и причина этого оказалась очень простой. Огастин оставил, намеренно оставил их скудный запас из нескольких галлонов воды, а также всю провизию, аптечку и снаряжение — в общем, все — на крюках, вбитых в стену на маршруте Троянок. Идя на это, он исходил из достаточно зыбкой надежды, что они застанут на Архипелаге Хью и Льюиса с водой и пищей, которыми те поделятся с ними. Это было, с одной стороны, расчетливо, с другой — самонадеянно, а с третьей — чрезвычайно опрометчиво.
— А если бы мы уже ушли отсюда? Вот взяли бы и вышли к вершине? — строго спросил Льюис. — Мы ведь могли решить подняться от пожара повыше.
— Но вы же этого не сделали, — отозвался Огастин.
— Чуть было не сделали, — солгал Льюис. Он никак не мог смириться с их дерзостью. — Без воды. Без пищи. В такой жаре. Когда столько дыма, что и дышать нечем! Вы что, решили стать героями эпоса?
