она так не считает, верно?
– Да. Верно, Корвас. Вы правы.
С этими словами Синдия зашагала к тому месту, что находилось между Гетеринским и Нантским храмами.
Как оказалось, здесь готовился к путешествию целый караван, и поэтому вокруг царили невообразимая суматоха и невыносимый шум. Погонщики нагружали верблюдов, нантские жрецы и возничие снаряжали в дорогу превосходные кареты, запряженные быстроногими лошадьми. От досужих зевак и воришек будущих путешественников охранял отряд нантской стражи, вооруженный пистолетами и саблями. Оказавшись в самой гуще приготовлений, Синдия неожиданно остановилась и повернулась ко мне:
– Мне кажется, шкатулка Олассара решила, что вы не нуждаетесь в золоте. Скорее всего она посчитала, что вам хочется взглянуть на золото. Теперь же, когда вы решили завершить начатое Олассаром дело, у вас нет желания видеть золото.
Я немного подумал и решил, что Синдия хотела сказать, будто шкатулка заставила меня выполнить ее волю, пообещав богатство, которое в общем-то и не собиралась мне преподносить. Это заставило меня подумать о божественной сути Олассарова подарка. Если бы не уверенность в том, что я обязательно найду лазейку в заборе правил, регулирующих деяния хитроумной шкатулки, я бы, очевидно, отказался от такого подарка, не будь необходимости расстаться при этом с Синдией. Это мало соответствовало моему пониманию справедливости – если, конечно, принять во внимание тот факт, что нантские храмовники придерживаются принципа безбрачия.
Кроме того, мои еще не до конца оформившиеся отношения с капитаном Шэдоусом побуждали меня покинуть город как можно скорее. Похоже, что большую часть жизни мною руководили внешние обстоятельства, а вовсе не принимаемые мною решения. Текущие события свидетельствовали о том, что такое положение вещей вряд ли изменится очень скоро.
– Ну, тогда мне понадобятся новые сапоги, если предполагать, что наша встреча с главой обитателей Заколдованных гор все-таки состоится.
Синдия снова рассмеялась и вытянула вперед руки, указывая на снаряжающийся для предстоящего путешествия караван, окруженный остатками стен бывшего Элассанского храма.
– Разве тому, кто странствует вместе с караваном, нужны сапоги?
Я последовал взглядом за ее рукой. Путешествие готовилось серьезное. Я насчитал по меньшей мере тридцать верблюдов, пять внушительных размеров карет. Точное же количество лошадей мне определить просто не удалось.
– Откуда все это? Неужели все ваше?
– Это – собственность Нантского храма. Мы начали приготовления с тех самых пор, когда Олассар передал нам шкатулку с пожеланием вручить ее вам. Мы ждали лишь вашего появления и согласия отвезти шкатулку к омергунтам.
– Но зачем? Почему ваша религия занимается этим?
– Для того чтобы своими глазами увидеть чудеса, нужен по меньшей мере один жрец любой из религий, – ответила Синдия.
Услышанное значительно подняло мое настроение, хотя следует признать, что кое-что по-прежнему омрачало мысли.
– Скажите, Синдия, не кажется ли вам, что довольно неприлично путешествовать вместе с таким прекрасным караваном в таких сапогах, как у меня?
– А-а, понимаю, – рассмеялась красавица-жрица. – Вы хотели сказать, что хотите получить пару новых сапог? Но шкатулка Олассара выполняет не желания, а нужды.
Все мы когда-то в своей жизни сталкивались с магией. Меня и по сей день удивляет, почему заклинания, талисманы, волшебная палочка и прочие атрибуты чародейства оказываются не в состоянии сделать то, чего от них ожидают простые люди. Для этого обязательно приходится прибегать к какой-нибудь хитроумной уловке или трюку.
Помню, как я однажды приобрел талисман у Редъяка, волшебника из Зивена. Предполагалось, что ношение этого талисмана должно показывать всем окружающим, что меня отличает великая скромность.
Однако едва я повесил эту штуковину себе на шею, как она исчезла! Так что же, скажите, хорошего в этих хваленых талисманах?
Забравшись в предназначавшуюся для меня карету, я поставил шкатулку на соседнее сиденье прямо напротив себя. Не сводя с нее глаз, я разрывался между величайшим желанием остаться и неистребимым желанием отправиться в путь. В моей памяти было все еще живо воспоминание о груде золотых монет в одном из отделений шкатулки.
Наконец карета тронулась. Наш караван отправился в путь.
Я подозреваю, что, какими бы могущественными и великодушными ни были боги – если они, конечно, вообще существуют, – характер у них довольно скверный.
ГЛАВА 3
Вообще-то я человек, которому постоянно требуется компания. Нельзя сказать, что я нахожу собственное общество неприятным. Просто спустя какое-то время оно начинает казаться мне скучным. Меня оставили в карете одного вместе с неожиданно свалившимся на меня наследством. Передней дверцы, выходившей туда, где сидит возница, не было, и поэтому общение с кучером исключалось напрочь. Сама по себе карета – а вернее сказать, дилижанс, – оказалась очень удобной – мягкие глубокие сиденья, свисающие со всех сторон занавески, мягкий, приглушенный свет ароматических светильников.
Через заднюю дверцу хорошо был виден тянущийся за каретой обоз. Где-то вдалеке все еще виднелись стены оставшегося за моей спиной Искандара. Из этого следовало, что королевская стража не смогла воспрепятствовать нашему отъезду. Может быть, она не пожелала связываться с нантской стражей, но не исключено, что храмовые караваны считаются неприкосновенными. Как бы то ни было, но мне удалось беспрепятственно выбраться из города. Понемногу меня стала одолевать скука.
