расположились слуги. На почтительном расстоянии от костра слуг горел еще один, четвертый костер, возле которого устроился Руутер.
Из окрестной чащобы то и дело доносились какие-то крики, шипение, вой, рык, клацанье, щелчки и шуршание листьев. Лес я никогда не любил. Мне претят его запахи, меня раздражают его звуки. Мне не по душе его краски, силуэты деревьев и ощущение, которое они вызывают. Причина проста – я всегда жил исключительно в городах.
Города, разумеется, тоже не подарок. Там за любым углом вас может подкарауливать какой-нибудь головорез или грабитель. Однако любой из них – человек дела. Такие ребята, как правило, хотят отнять у вас либо жизнь, либо кошелек, либо и то, и другое. Обычно они забирают то, что им нужно, и преспокойно удаляются восвояси. У зверей же и других лесных обитателей желание другое – вцепиться в вас мертвой хваткой или оторвать хотя бы кусочек, чтобы принести его на ужин своим деткам-зверенышам. Некоторые из них вполне осмысленно сохраняют вам жизнь на довольно долгое время. Это дает им возможность в течение нескольких дней или даже недель отщипывать от вашей плоти кусок за куском, не опасаясь накормить тухлятиной любимых чад.
Синдия молча смотрела на огонь, старая жрица тоже. Было трудно судить, есть ли у загадочного карлика глаза, однако он, или она, сидел, или сидела, словно завороженный(ая). Единственным моим развлечением в те минуты было созерцание танцующих языков пламени – удовольствие, которое может подарить только костер.
Спустя час или два я так увлекся, что едва не подтолкнул локтем карлика, чтобы тот не сидел как изваяние. Стоило мне оглянуться, как я заметил стоящего позади меня стражника с пистолетом руке.
– Добрый вечер, – поприветствовал я его.
Тот коротко кивнул мне в ответ, а я, устроившись поудобнее, подложив под голову вместо подушки скатанное валиком одеяло, и, прижимая к груди чудесный подарок Олассара, снова принялся наблюдать, как огонь с жадностью пожирает поленья. Все это время меня не оставляло ощущение опасности – вероятность получить пулю между лопатками была достаточно велика.
Языки пламени трепетали все в том же гипнотизирующем ритме. В ту ночь мне казалось, будто огонь образует причудливые арки, открывающие дорогу в бездонные пропасти, залы и комнаты огня.
– Смотрите!
Услышав это, я как ужаленный вскочил с места. Старуха Аджра, привстав, указывала на огонь. Посмотрев туда, я увидел над пляшущими языками какую-то фигуру, вернее, красноватый силуэт богини Гетерис. На какое-то мгновение мне стало страшно, однако я быстро взял себя в руки. Трюки с огнем мне доводилось видеть и раньше. Фокусники занимают в иерархии магов самую нижнюю ступеньку, однако это неплохой трюк, который производит большое впечатление на неискушенную публику. Я решил, что не стоит уподобляться наивным невеждам.
– Ступай обратно в огонь, – приказала Аджра.
– Аджра, – как будто бы ответил огненный признак, – позволь мне наставить тебя на истинный путь!
– Обратно в огонь, – повторила заклинание старухи Синдия. Обе жрицы запели гимн на каком-то непонятном мне языке. Правда, в этой тарабарщине я сумел-таки различить слово «Нантерия».
– Сюда, Аджра! – замахал руками огненный силуэт. – Это начало твоей новой тропы!
Оказалось, что это вовсе не фокус с огнем. Я с изумлением увидел, как со старой жрицы свалились одежды, а на месте ее дряхлого тела появилась прекрасная юная девушка лет шестнадцати; вернее, то была сама, каким-то чудодейственным способом помолодевшая, Аджра. Она оказалась столь прекрасна, что у меня от изумления и восторга перехватило дыхание.
– Я могу навечно даровать тебе несравненную красоту, какой ты, Аджра, никогда не отличалась. А какими молодыми красавцами ты сможешь окружить себя! Помнится, ты в свое время отказалась от мужчин во имя служения Нантерии. Соглашайся служить мне, и я сохраню твою красоту.
Не отвечая на коварные посулы Гетерис, Аджра продолжала свой монотонный напев, и вскоре рядом с огнем вырос огромный черный силуэт. Это была Нантерия. Она обвила руки вокруг старой жрицы и заговорила, обращаясь к огню:
– Это моя дочь, Гетерис. Ты не можешь забрать ее с собой.
– Тогда отдай ребенка, – донеслось из огня, – мне нужен только ребенок.
– Только Аджра может отдать тебе ребенка.
Огненный силуэт сделался еще больше.
– Ты только взгляни на себя! – со злобой воскликнула Гетерис. Ее огненно-красный силуэт мгновенно превратился в огромное раскаленное зеркало, в котором отразился дивный образ юной обнаженной Аджры. – Видишь, что я готова сделать для тебя? Вместо больного и усталого старческого тела ты получила от меня в подарок молодость и красоту. Я отогнала смерть, которая уже дышит тебе в затылок. Я подарила тебе возможность еще целых восемьдесят лет беззаботно срывать цветы удовольствий и наслаждаться жизнью, не задумываясь о будущем.
Огненно-красный силуэт сделался темно-алым.
– Отдай мне ребенка, Аджра!
По нежным розовым щекам юной Аджры заструились слезы. Указав пальцем на огонь, она произнесла:
– Возвращайся к себе, Гетерис! Я – дочь Нантерии и уже прожила отпущенный мне век, прожила его достойно и честно. Возвращайся в огонь! Ступай!
Темноту ночи пронзил жуткий крик. Мне показалось, будто огонь заслонил все вокруг. Неожиданно исполинский огненный монстр протянул ко мне свои пышущие жаром руки и схватил Олассарову шкатулку. Я тут же вскочил и выхватил ее у чудовища.
– Нет! Не смей! Это мое!
Раздался еще один жуткий крик, и в следующее мгновение меня накрыло волной огня. Не прошло и доли
