Я бреду прочь, утирая с лица кровь, и слышу, как к столбу подтаскивают следующего смертника. «Нет! — кричит он. — Пожалуйста, нет!»
Меня ведут в другое место, где я вижу своих забрызганных кровью товарищей, стоящих и сидящих у вездехода. Они избегают моего взгляда, я — их. К концу дня все мы становимся выпускниками и собираемся вместе, чтобы залезть в вездеход. За нами закрывают дверцы, мотор ревет. Нас везут в Окори Сиков в Южной Шорде.
«Нас дюжина», — с горечью произносит чей-то голос в темноте.
«Фронтовая дюжина, — шепчем все мы в ответ. — Маведах».
Перемирие... Решить то, что поддается решению, и установить мир.
«Всякий раз, когда удается прекратить огонь, — начинаю я, — неконтролируемые группировки и отдельные личности с обеих сторон устраивают провокации и творят зверства, из-за которых война вспыхивает с прежней силой. Раньше перемирия длились неделями и даже месяцами, а теперь не превышают считанных дней, даже часов. Стороны конфликта не в силах обуздать свои неконтролируемые группировки, поскольку политическое руководство не способно преследовать своих за преступления, сводящиеся к убийству противника...»
Приз предлагает задачу «гнезду».
Дакиз призывает проверить мое решение.
Приз раскидывает мясистые руки, делает шаг в мою сторону.
«Сейчас я тебя раздавлю!»
«Сделаешь еще один шаг, — отвечаю я, — и я переломаю тебе все кости».
Начало новой тиманской притчи...
Словно с огромного расстояния до меня доносится крик:
— Ро! Ро! Ро!
В голове у меня звучит детская песенка, мой собственный голос присоединяется к хору: «Греби, греби, плыви, лодочка, по речке вниз...» Я захлебываюсь, кашляю, корчусь, задыхаясь.
Приступ проходит. Я лежу слабый и неподвижный, как мокрая тряпка. В животе страшная боль, в ноздри бьет отвратительный запах. Я с трудом открываю глаза и вижу склонившуюся надо мной Киту.
— Давно он здесь лежит? — спрашивает Кита.
— Без малого три стандартные недели, — отвечает Жнец.
— Почему ты не позвал меня раньше? Еще немного — и Язи Ро помер бы от обезвоживания! Боже, ну и вонь!
— Дракам не требуется много воды. И потом, он сам твердил, что Мистаан медитировал целых шесть лет, — объясняет Жнец как ни в чем не бывало.
— Это притча, Жнец! Даже если бы это было правдой, то тот лежал на открытом воздухе, и ученики каждый день приносили ему еду.
Рядом с лицом Киты появляется лицо Жнеца с трепещущими от отвращения ноздрями.
— К тому же скалу время от времени поливало благодатным дождиком... — Он улыбается мне. — Эй, Ро, ты жив?
Я киваю и утвердительно хриплю.
— Когда в следующий раз задумаешь марафонскую медитацию, сперва предупреди о своем намерении кого-нибудь, кто разбирается в таких вещах.
— Наверное, ты права...
Кита приподнимает мне голову и просовывает в рот горлышко бутылки.
— Соси, это сок.
Сладкая жидкость вливается в мой пересохший рот. Никогда еще не чувствовал такого упоительного вкуса! Три глотка — и я благодарно киваю. Кита убирает бутылку и опускает мне голову.
— Жнец, тащи Ро под душ, а я найду чистый халат.
— Погоди-ка... — Жнец наклоняется ниже. — Ну что, придумал ответ?
Я трясу головой.
— Придумал, только не тот, что искал. Зато этот сработает.
Жнец поворачивается к Ките:
— Запах невыносимый, зато ясный взгляд.
32
Проглотив через силу немного съестного, я сижу на кухне, завернутый в одеяло, и поглядываю на остальных, собравшихся вокруг стола. Справа от меня Кита, слева Жнец. Мрабет, Дэвидж, Мосс и Бенерес — напротив.
— Будет новая попытка заключить перемирие между Маведах и Фронтом Амадина, — говорю я. — Такие попытки следуют одна за другой.
Дэвидж, слушая меня, качает головой.
— Какая-нибудь мелкая группировка, либо людская, либо дракская, обязательно торпедирует мирный процесс...
— И опять все взорвется, — заключает Йора Бенерес.
— Нет, — возражаю я. — Мелкая группировка обязательно попытается навредить мирному процессу, но мы выясним, кто этим занимается, и ударим их по рукам или накажем, если они будут упорствовать.
Капитан Мосс неуверенно хмурится, оглядывает собравшихся.
— Мы? Кто это «мы»?
— Для начала — мы всемером. — Шестеро моих слушателей, как по команде, удивленно вскидывают брови, но меня трудно сбить с толку. — Но мы попробуем умножить наши ряды, познакомив с нашей талмой Зенака Аби, его последователей и вообще всех, кто уклоняется от участия в военных действиях. Когда распространится весть, что за соблюдением мира следит нейтральная сила, к нам потянутся со всех сторон. Нам потребуются и бойцы, и штатские. — Я перевожу взгляд на Жнеца. — Очень полезны будут те, кто сможет собирать сведения на дракской и на людской территории, а также те, кто согласится вручить клинок Айдана нарушителям. За любое нарушение мира как те, кто отдал приказ его нарушить, так и исполнители приказа будут расплачиваться собственной жизнью. Мы заявим о себе и внушим всем, что нарушение мира равносильно смерти. Смерть станем сеять мы, а не противоположная сторона.
Гази Мрабет постукивает пальцем по столу.
— То есть драки будут убивать драков.
— А люди — людей, — подхватывает Кита.
— Да.
— Война ради окончания войны? — спрашивает Дэвидж. — Сдается мне, это равносильно превращению двустороннего конфликта в трехсторонний.
Жнец наваливается локтями на стол.
— Понимаю, куда клонит Ро... Речь не о войне, Уилл. Язи Ро хочет стать полицейским. Я прав?
Немного подумав, я утвердительно киваю.
— Прав. Только это будет специфическая полиция, предназначенная для предотвращения преступлений всего одного свойства.
Эли Мосс машет рукой.
— Группировки безумцев все равно не откажутся от своих целей.
Я борюсь с головокружением с помощью сока.
— Мы и не будем пытаться менять цели, заниматься просветительством, посредничать, учить жителей Амадина взаимной любви. Пока в условиях мира не вырастет целое поколение, все это недостижимо. Нашим единственным стремлением будет мир. Добиваться своей цели мы будем просто: делая бессмысленным нарушение мира. — Глядя на Дэвиджа, я продолжаю: — Наша цель в корне отличается от целей Фронта, Маведах и всех группировок. Формулируется она просто: МИР. Стоит любым двум группам сойтись для достижения этой же цели — и мы станем им помогать, не давая никому нарушить мир.
— Почему ты уверен, что к нам отнесутся серьезно?
— Сначала нас действительно не примут всерьез, — откликается на это Жнец. — Но первыми же решительными действиями мы заставим нас уважать.
Дэвидж погружается в раздумья. Жнец и Кита обсуждают подробности создания тайных
