– Никто, мистер Бейли, Искусность их ограничивается роботами, которые в лучшем случае модернизированы не больше моего бедного надежного Жискара. Соляриане не имеют понятия о конструировании человекоподобных роботов.
– Но как вы можете быть в этом уверены?
– Вы ведь были на Солярии, мистер Бейли, и, следовательно, знаете, что соляриане избегают всяких личных контактов и общаются друг с другом исключительно с помощью трехмерной проекции, кроме абсолютно неизбежных встреч для совершения полового акта. И вы думаете, что кому-то из них могла прийти мысль создать робота, настолько внешне неотличимого от человека, что его вид их невыносимо раздражал бы? Сходство с человеком заставило бы их избегать его, а в таком случае для чего бы он им понадобился?
– Ну а если есть отдельные соляриане, которых человеческое тело не отталкивает? Вы же не станете отрицать такой возможности?
– Я и не отрицаю, но в этом году на Авроре не было граждан Солярии.
– Ни одного?
– Ни одного! Контакт с аврорианцами им тоже неприятен, и сюда они прилетают в крайне редких случаях, если того требуют дела. Они избегают посещать и все остальные миры. А уж если вынуждены прилететь, то остаются на орбите и ведут переговоры с нами с помощью электроники.
– В таком случае, – сказал Бейли, – если вы и только вы – тот единственный человек на всех мирах, кто мог бы это сделать, Джендер был убит вами?
– Не верю, чтобы Дэниел не поставил вас в известность, что я это отрицаю.
– Он мне сказал, но я хотел услышать, что скажете вы.
Фастольф скрестил руки на груди и нахмурился. Потом процедил сквозь стиснутые зубы:
– Хорошо, я скажу вам: я этого не делал.
Бейли покачал головой:
– Я верю, что вы верите своим словам.
– Верю. И совершенно искренне. Я говорю правду. Я не убивал Джендера.
– Но если вы этого не делали, а никто другой сделать этого не мог, значит… Погодите. Не исключено, что я сделал необоснованный вывод. Джендер действительно мертв или меня вызвали сюда под ложным предлогом?
– Робот действительно уничтожен. Вы сможете без помех увидеть его – если, конечно, Законодательное собрание до истечения дня не запретит мне доступ к нему. Но, полагаю, они этого не запретят.
– В таком случае, если вы этого не делали и никто другой сделать этого не мог, а робот действительно мертв, то кто же совершил это преступление?
Фастольф вздохнул:
– Полагаю, Дэниел сообщил вам, что я утверждал при расследовании, но вы желаете услышать это из моих уст.
– Совершенно верно, доктор Фастольф.
– Ну так никто этого преступления не совершал. Умственная заморозка Джендера была вызвана какой- то внутренней неполадкой в позитронных связях.
– Велика ли вероятность такой неполадки?
– Крайне мала. Но раз я тут ни при чем, произойти могло только это.
– Но не логично ли предположить, что вероятность того, что вы лжете, заметно больше вероятности неполадки?
– Многие предполагают именно это. Но мне известно, что я этого не делал, следовательно, неполадка остается единственным возможным объяснением.
– И вы затребовали меня сюда для того, чтобы я доказал, что причиной действительно была неполадка?
– Да.
Но как можно это доказать? А ведь очевидно, что и вас, Землю и себя я могу, только отыскав доказательства.
– По нарастающей важности, мистер Бейли?
Бейли поморщился:
– Ну, пусть вас, меня и Землю.
– Боюсь, – сказал Фастольф, – что по зрелом размышлении я пришел к выводу, что доказать это невозможно.
17
Бейли в ужасе уставился на Фастольфа:
– Невозможно?!
– Никак невозможно. – И тут словно в припадке внезапной рассеянности Фастольф взял комбисудок. – Знаете, мне хочется проверить, сумею ли я и теперь сделать тройной переброс.
Резким, точно рассчитанным рывком кисти Фастольф подбросил судок так, что он перевернулся в
