Вслед за ним он до ночи скакал по лугам,Где кругом тамаринд зеленел.Показалися хижины кафров, — и вотОкеан перед ним засинел.Ночью слышал он рев и рыкание льва,И гиены пронзительный вой;Слышал он, как в пустынной реке бегемотМял тростник своей тяжкой стопой…И над сонным пронесся торжественный гул,Словно радостный клик боевой.Мириадой немолчных своих языковО свободе гласили леса;Кличем воли в дыханье пустыни неслисьИ земли и небес голоса…И улыбка и трепет прошли по лицу,И смежилися крепче глаза.Он не чувствовал зноя; не слышал, как бичПровизжал у него над спиной…Царство сна озарила сиянием смерть,И на ниве остался — немойИ безжизненный труп: перетертая цепь,Сокрушенная вольной душой.
Перевод М. Михайлова
Exelsior!
Тропой альпийской в снег и мракШел юноша, державший стяг.И стяг в ночи сиял, как днем,И странный был девиз на нем:Excelsior!Был грустен взор его и строг,Глаза сверкали, как клинок,И, как серебряный гобой,Звучал язык для всех чужой:Excelsior!Горели в окнах огоньки,К. уюту звали очаги,Но льды под небом видел он,И вновь звучало, словно стон:Excelsior!«Куда? — в селе сказал старик. —Там вихрь и стужа, там ледник,Пред ним, широк, бежит поток».Но был ответ, как звонкий рог:Excelsior!Сказала девушка: «Приди!Усни, припав, к моей груди!»В глазах был синий, влажный свет,Но вздохом прозвучал ответ:Excelsior!«Не подходи к сухой сосне!Страшись лавины в вышине!» —Прощаясь, крикнул селянин.Но был ответ ему один:Excelsior!На Сен-Бернардский перевалОн в час заутрени попал,И хор монахов смолк на миг,Когда в их гимн ворвался крик:Excelsior!Но труп, навеки вмерзший в лед,Нашла собака через год.Рука сжимала стяг, застыв,И тот же был на нем призыв:Excelsior!Меж ледяных бездушных скалПрекрасный, мертвый он лежал,А с неба, в мир камней и льдаНеслось, как падает звезда:Excelsior!
