и тихонько напевать.
Между делом она подумала о том, как заставить Слоуна отблагодарить ее за любезность…
Запутавшийся в простынях и вконец вымотанный лихорадкой, Слоун проснулся от наполнившего квартиру запаха, похожего на божественный аромат картофельного супа. Из кухни доносился тихий шепот Даниэлы и еще чей-то хрипловатый темпераментный голос.
В лихорадке ему грезилось, что какая-то прохладная мягкая рука, приятно пахнущая цветами, лежит на его лбу… Успокаивающий женский голос уговаривал его выпить стакан прохладного апельсинового сока…
— Даниэла спит. Тебе тоже надо отдохнуть. Спи и ни о чем не беспокойся.
Слоун закрыл глаза.
— Спасибо, Максин. Я знал, что всегда могу на тебя положиться.
Ласковая рука приподняла его голову, чтобы поменять наволочки на свежие и прохладные.
Позже, с трудом проснувшись, он встал и на заплетающихся ногах, пошатываясь, побрел в ванную комнату.
Когда же вышел оттуда, в двух шагах от себя увидел маленькую женщину такой неземной красоты, какой не встречал никогда в жизни. Она остановилась в полутьме, широко раскрыв голубые глаза, опушенные густыми ресницами, темнеющими на ангельском лице. И пышных золотых локонах, обрамлявших лицо, играли лучи света — как роса на утренней траве.
Слоун поморгал и снова уставился на прекрасную нимфу, похожую на застигнутую врасплох лань на высокогорном лугу, в любую минуту готовую к прыжку.
Вокруг него поплыл запах весенних цветов, нежный аромат роз и маргариток.
В ушах зазвучала тихая, романтическая музыка, и он понял, что это маленькое, изящное существо создано специально для него, она может стать его второй половиной, его настоящей и единственной любовью.
Как завороженный, Слоун смотрел на кончик маленького язычка богини, скользящего по пухлым розовым губам.
Завиток прилип к маленькой мочке уха, которую, как инстинктивно догадался Слоун, еще не целовали губы ни одного настоящего мужчины. Ее кожа напоминала теплый матовый шелк, и ему страстно захотелось дотронуться пальцами до вспыхнувшей нежным румянцем Щеки.
Майка Слоуна облегала роскошную, упругую грудь и подчеркивала округлые бедра женщины Он без колебаний шагнул ближе и обвил руками тонкую талию.
Глаза лесной нимфы округлились, словно два голубых горных озера.
Воспользовавшись замешательством красавицы, Слоун взял ее лицо в ладони и провел большими пальцами по гладкому теплому лицу. Она затаила дыхание, и он понял, что и ее охватил тот приятный трепет, что мягкими волнами пробегал по его телу.
Слоун дотронулся до бархатной мочки уха кончиком пальца, потом осторожно отвел назад шелковистые локоны. Медленным движением, опасаясь, что неосторожным жестом может спугнуть нимфу и она исчезнет в вечности, Слоун провел по изящно выгнутой брови.
Скользя пальцем вниз по ее щеке, он с нежностью улыбался незнакомке, сознавая, что это именно он, а не кто другой, вызвал ее горячий румянец… девичий румянец, вспыхнувший из-за мужчины, назначенного ей судьбой.
— Я ждал тебя всю жизнь, — сказал он тихо, склоняя голову.
Он пил поцелуй как божественный нектар; губы ее пахли медом, апельсинами и — почему-то детской присыпкой. Его избранница оказалась точь-в-точь такой, о какой всегда мечтал Слоун в своих снах.
Когда его рука добралась до ее груди, женщина слабо простонала.
— Ты совершенство, любовь моя, — шептал он прямо в мягкие сладкие губы.
Она покорно ответила на его поцелуй, и биение ее сердца чудесным образом слилось с его.
Мягкая грудь удобно разместилась в большой мужской руке, и Слоун не смог удержаться и медленно погладил пальцами призывно торчащий сосок.
— Слоун… — прошептала она таким тихим шепотом, что он подумал: как это похоже на далекий шелест сосновых ветвей, тронутых весенним ветерком. — Тебе надо лечь… Иди обратно в постель.
Слоун задрожал, сдерживая желание снова погрузиться в бездну поцелуя, но вовремя спохватился. Лесные нимфы так пугливы! Он вдруг почувствовал животный страх. Если он уснет, видение может исчезнуть и никогда больше не вернуться. Как бы со стороны Слоун услышал свой шепот: «Сердце мое… Я люблю тебя. Пойдем со мной в постель… Позволь чувствовать тебя, пока мы будем спать».
— Слоун… — вырвался в ответ тихий вздох, но он, словно не слыша, нагнулся и так осторожно приподнял ее, как будто она была сотворена из тончайшего фарфора.
Он чувствовал себя на верху блаженства, держа в своих объятиях маленькую, хрупкую женщину, созданную специально для него.
Чуть позже Слоун заботливо нес ее на руках в свою спальню. Положив ее на середину кровати, он уже мечтал, как будет ежеутренне осыпать любимую лепестками роз…
— Слоун, это безрассудство… — прошептала она, поднимая глаза и натягивая простыню до подбородка. — Ты же болен…
Слоун улыбнулся, поняв деликатные чувства избранницы. С нимфами, плененными среди ночи, надо обращаться с особой чуткостью и крайней осторожностью. Но в данный момент ему совсем не хотелось выпускать ее из объятий — пусть даже во сне. Он хотел, чтобы она свернулась возле него калачиком, доверчиво обнажившись… Слоун залез в постель и нежно прижал ее к себе.
— Я знаю, чего хочу, любимая. Я хочу только одного — чтобы ты была рядом. Не бойся. Я буду относиться к тебе очень бережно. Позже, когда ты перестанешь меня бояться…
Он снова тихо улыбнулся, уткнувшись подбородком в мягкие кудри, и мечтательно закрыл глаза.
— …мы будем отдаваться друг другу и размышлять о том, сколько у нас будет детей. Возможно, на ферме в Айове… Я люблю тебя…
Через несколько минут Мелани, положив голову на грудь Слоуна, внимательно слушала, как тяжело бьется его сердце.
Только что она испытала самое прекрасное мгновение в своей жизни… И с кем? Со Слоуном Рейвентролом! Его рука нежно, но в то же время собственнически лежала на ее груди, вселяя ощущение полного покоя. Лежать рядышком с изнемогающим от нежности Рейвентролом было все равно что играть в жмурки с мурлыкающим тигром… Голодным, страшным хищником, готовым наброситься в самый неожиданный момент.
По здравом размышлении Мелани решила не придавать особого значения лежащей на ее груди тяжелой руке Рейвентрола. Как будто вовсе не было ласковых, сладких, головокружительных поцелуев. Не было — и все! Надо, просто необходимо полностью вычеркнуть из памяти весь этот… эпизод… А что, собственно, случилось? Ничего и не было…
Слоун притянул ее ближе и нежно провел рукой по плавным изгибам ее тела, тихонько рыча от удовольствия. Ощупал всю ее с головы до пят, каждый раз на миг приостанавливаясь возле очередной мягкой выпуклости.
Сильные пальцы пробрались под майку, начали тянуть ее вверх, и у нее перехватило дыхание. Дорвавшись до оголенной женской груди, Слоун издал довольный, мечтательный вздох.
Мелани закрыла глаза, изо всех сил сдерживая дыхание. Для женщины столь хрупкой комплекции небезопасно сопротивляться такому гиганту, решила она и предпочла затаиться, подождать, пока он окончательно уснет, и тогда выбраться из плена тяжелого тела.
Бывший муж Мелани был полностью лишен такого физического тонуса. На тощем теле Рика мускулы отсутствовали; занятия любовью с ним оставляли Мелани разочарованной и опустошенной. После непродолжительного секса Рик сразу засыпал и начинал громко храпеть.
Глубоко вздохнув, Слоун понюхал ее волосы; в полусне нашел мочку маленького уха и стал медленно ее целовать, как истинный гурман смакуя ощущение и запах. И каждое его покусывание взрывало внутри Мелани легкие гранаты.
Нежно, но очень настойчиво кончик его языка снова и снова касался ее уха, локонов, и, наконец, его жаркое дыхание обдало ее щеку.
