— Я смущена, — она утрированно улыбнулась. — Ты сейчас куда?
— На вокзал, — обреченно буркнул я. — Мне нужно в Москву. Вдруг в кассе есть билеты на ближайший поезд?
— Сейчас у нас полтретьего ночи. Если мне не изменяет память, то ближайший поезд будет через полчаса. Может билеты и есть, и ты даже успеешь, но поезд уже последний. Следующий будет только днем, где-то около часу дня. И потом, тебя, наверное, вообще не пустят в вагон.
— Почему это? — не понял я.
— В таком виде? Ты на себя посмотри! Да и попахивает от твоей одежки не лучшим образом.
— Так что же делать?
— Идем ко мне, — уверенно произнесла девушка. — Приведешь себя в порядок, лицо умоешь и одежду почистишь. Поедим. Уедешь потом дневным поездом.
— А удобно ли? — внезапно испугался я.
— Хватит мяться, я этого терпеть не могу, — вдруг рассердилась она. — Мы же все равно хотели встретиться в реале? Ну, вот и встретились. Пошли ко мне.
— Так как тебе удалось меня вытащить?
Чувствовал я себя если и не полным идиотом, то весьма близко к тому. Феномен катастрофической и резкой утраты способности к мыслительной деятельности у мужчин в присутствии молодых и красивых женщин замечен давно, и стал уже штампом в литературе. Но тут было еще одно обстоятельство, лишившее меня возможности нормально соображать. У нее были длинные волнистые темно-рыжие волосы, отливавшие медью, карие глаза и внимательный изучающий взгляд. Стоит ли говорить, что она была точной копией моей знакомой из прошлого? Как? Почему? Ведь она должна только родиться или быть совсем маленькой? Но это была она. Та ведьма.
Я шел к ведьме. Шел рядом с ней по ночному Петербургу и размышлял о своей спутнице, которая вела меня к себе. По дороге я старался вспомнить, что мне стало известно про ведьм из разных прочитанных за последнее время умных книжек.
Ведьмы были почти всегда. С незапамятных времен. Ведьма — это от слова ведать, то есть знать. Их иногда еще называют знахарками, что происходит от того же знания. Знахарка, ведьма, ведунья — это та, кто ведает и много знает. В далекие времена, когда врачей еще не было, а люди уже были, их нужно было лечить. Поскольку они иногда болели и от этого часто умирали. Да и ранились регулярно — то на охоте кто пострадает, то в стычке с соседями травму получит. А для лечения нужны были и лекарства и знания, что и передавались по наследству — от матери к дочери. Но не все могли стать ведьмами. Для этого требовались особые способности, передаваемые и наследуемые на генетическом уровне.
Мужики подобными пустяками обычно не интересовались — знахарство, как правило, было женским делом. Да и скрупулезность требовалась в этом занятии, лицам мужского пола пока недоступная. И если всякие высшие дела — вызов дождя, подготовку к севу или охоте, а также обеспечение хорошего урожая решали жрецы, то ведьмы занимались более обыденными делами. Снимали порчу, выводили нехороших духов, лечили от живота и заговаривали боль, а также принимали роды. Но последняя специализация перешла потом к повивальным бабкам, которые уже знахарками и тем более ведьмами не считались.
Позже, с приходом христианства, ведьм оболгали и оклеветали, поскольку попы всех мастей чувствовали древнюю силу ведьм и видели в них своих конкурентов. Но народ по-прежнему ведьмам верил, охотно обращался к ним за помощью. Потребовалась почти тысяча лет власти церкви, чтобы запылали костры, захрустели испанские сапоги и заскрипели дыбы. Писания святых отцов, «Молот ведьм» и прочие гадкие христианские книги сделали свое черное дело. Слово — «ведьма» из уважительного стало ругательным, а само искусство почти исчезло, погребенное под слоем шелухи лживых небылиц и глупых выдумок.
В литературе установки на ведьм встречаются примерно с двенадцатого века. В «Поликратике» Иоанн Солсберийский изображает организованные группы, которые собираются на шабаши, однако, прибавляет от себя, эти общины — всего лишь обман людей, изобретенный дьяволом, в их реальное существование ведьм верить не следует. Одна популярная средневековая история повествует о следующем случае из жизни Святого Жермена, епископа Оксера (390–448). Епископ встречает в одной деревне людей, готовящих обед для «добрых женщин, приходящих ночью». Святой Жермен, выражая точку зрения католической церкви, доказывает крестьянам, что это шабаши ведьм и что они являются наваждением, которое насылает дьявол.[2] Вплоть до эпохи Ренессанса в существование ведьм в современном понимании, никто в действительности не верил. Но с приходом Возрождения началась знаменитая охота на ведьм. Подозреваемых пытками заставляли признаваться, что они являются членами тайных колдовских организаций, их вынуждали называть других, часто мнимых участников, а потом отправляли на костер.
Британский антрополог Маргарет Мюррей полагала, что общины ведьм существовали в действительности, более того, их имелось гораздо больше, и они были организованы намного лучше, чем расположена была верить церковь. Но в поддержку этой точки зрения имелось слишком мало свидетельств. Возможно, что в число ведьм входили поклонники древних языческих верований, которые еще продолжали существовать в виде тайных групп, однако большинство ведьм, обвиненных и представших перед судом инквизиции, были одинокими женщинами, чем-то не похожими на других, возможно, обладавшими особыми способностями к целительству и ясновидению. Самое ранее упоминание о собраниях ведьм прозвучало на процессах над ведьмами, и относится к тысяча триста двадцать четвертому году. Тогда Элис Кителер из Килкенни, Ирландия, была обвинена в том, что состояла в некой группе из тринадцати ведьм. В шестнадцатом и семнадцатом веках гораздо больше ведьм, хоть и не большинство, признавались, что являлись членами таких общин. Понятно, что большинство этих признаний было сфабриковано инквизиторами, стремившимися раскрыть как можно более широкую сеть ведьм. Зная методы допросов, что применяли тогда святые отцы, не приходится удивляться результатам.
В начале восемнадцатого века, когда охота на ведьм уже сходила на нет, концепция общины ведьм, наоборот, прочно утвердилась в сознании. Среди современных неоязыческих ведьм широко распространено мнение, что колдовство сохранилось нетронутым с доисторических времен в виде некой языческой религии. Пещера Летучих Мышей, открытая в Испании, по-моему, где-то в девятнадцатом веке, вроде бы, подтверждает эту теорию. Внутренняя пещера, по всей видимости, была неолитической погребальной камерой, в которой нашли более полусотни скелетов. Особенно интересен скелет женщины, помещенный у стены, который был окружен правильным полукругом из двенадцати других скелетов. Центральный женский скелет был одет в кожаную тунику, на нем было ожерелье из морских раковин с подлесками из клыков кабана. Рядом с двенадцатью скелетами были сумки с высушенной травой. Возможно, это были доисторические чародейные сумки. На полу пещеры были разбросаны маковые головки. Пещеру сочли специальным ритуальным местом, принадлежавшим, возможно, некой организации наподобие общин ведьм[3].
Некоторые современные ведьмы уверяют, что являются членами организаций, уходящих корнями в глубокое прошлое. Община ведьм в Нью-Форест во главе с Сибилой Лик, по словам его членов, имеет возраст около восьмисот лет. Некоторые собрания ведьм и в самом деле могут быть очень древними, однако существует очень мало доказательств, подтверждающих, что они существовали непрерывно в течение значительного периода истории. В восьмидесятых годах прошлого века большинство ведьм стало отказываться от теорий непрерывного существования организаций ведьм. Сейчас принята точка зрения, что современное ремесло ведьм представляет собой своего рода восстановление древних верований, обычаев и практик.
Считается, что традиционно ведьм в общине должно быть тринадцать: двенадцать членов и руководитель. Мюррей недвусмысленно пишет об этом, имея в виду средневековые общины ведьм: «Число членов в общины ведьм никогда не менялось, а всегда оставалось равным тринадцати, то есть двенадцать членов и один бог… Во время процессов над ведьмами о существовании общины ведьм, кажется, хорошо знали, поскольку легко прослеживается, что судьи и священники, или другие служители церкви, заставляли несчастных заключенных выдавать других людей, и после того, как на суд представало тринадцать или чуть более обвиняемых, дальнейших расследований по этому делу не предпринималось»[4].
Считалось, что руководителем общины ведьм был или сам дьявол, или человек, обычно мужчина,
