— Пять тысяч, — коротко пояснила она, а потом запрокинула голову и воззрилась на пустое серое небо.
— Рублей?
— Ну не долларов же, — Ольга чуть-чуть улыбнулась, — ты слишком высокого мнения о себе.
— Есть немного. Верну, — честно обещал я, и зачем-то ударил себя кулаком в грудь. Спина отозволась тупой надсадной болью — последствия милицейской дубинки.
— Да, уж, пожалуйста. А то совсем на бобах осталась, и до зарплаты еще дожить как-то надо.
— Вот, возьми сразу, а то можем забыть. Мы пешком пойдем?
— Да, пешком. Метро закрыто, транспорт не ходит, а такую ночь пропустить будет нечестно и неправильно.
— А туда тебя подвезли? А ты-то как быстро доехала.
— Я-то? — переспросила она.
— Ты-то! — и мы оба хором засмеялись, вспоминая комедию Гайдая.
— Какой-то мужик подвез, — кивнула она. — Так хотела остановить машину, что первый же частник согласился. Иногда у меня получается. Если чего-то очень хочу, то это случается. Ну, если это вообще может произойти. Но я не могу среди зимы сделать лето или из свинца — золото.
— А сейчас не можешь сделать?
— Ты о чем? — не поняла она. — Сделать что?
— Остановить какую-нибудь подходящую машину?
— А ты ее видишь? Подходящую? — Ольга демонстративно повела рукой. — Да и не хочу я. Пойдем пешком? Прогуляемся… Знаешь, в детстве я думала, что если наступить на трещины на асфальте, случится несчастье, а водитель крутит руль туда-сюда, чтобы машина ехала.
— А я тогда думал, что если наступить на иголку, то она вопьется, дойдет до самого сердца, и тогда умрешь, — пробормотал я, судорожно придумывая тему для долгого разговора: мы же только через дневники и общались и по и-мейлу иногда. — Да, а почему ты ментов не заговорила? — вдруг спросил я.
— Как это — заговорила?
— Ты же умеешь как-то влиять на людей.
— Умею иногда, — кивнула девушка. — Но на одного. А там их целая куча. И потом, когда нервничаю, то у меня плохо получается. Хотя… ментовский капитан взял же деньги. И тебя выпустил. — Она вдруг сменила тему. — Ты давно на дневниках?
— С осени, — признался я. — Не очень давно.
— А зачем тебе это нужно? Если не хочешь, не отвечай, но мне не совсем понятно. Правда.
— Я же уже говорил тебе. Или не говорил? Не помню. Так вот, я хочу стать писателем, хочу набить руку, отработать стиль… И потом. Просто очень интересно. Постоянно общаюсь с кучей разных людей, с новым народом, с теми, кто мне не так уж и приятен, и наоборот… Много необычных личностей. Где в реале таких найду? А тут — нет проблем. А вот… Странно. Надо у психологов спросить.
— Спроси, — почему-то недовольно буркнула она.
— Как-нибудь попробую. Вот смотри. Знакомлюсь с кем-то в чате, и мы так и остаемся знакомыми по Интернету. Теперь уже почти никогда не соглашаюсь встречаться. Потому, что подобные прецеденты уже были. Слышала про синдром аськи? Это типа когда двое знакомятся в Интернете по аське, по дневникам или по чату — без разницы. Общаются, а потом встречаются. И поговорить-то им уже не о чем. Вернее есть о чем, о многом можно бы поговорить, но разговор не клеится как-то и все потому, что привыкли общаться в Интернете и уже не воспринимают друг друга по-другому. Ведь когда пишешь в чате, эмоций собеседника не видно, да и не успеваешь сказать много слов, иначе долго писать будешь, вот и получается, что собеседник додумывает все за тебя. А когда в реале — то успеваешь сказать все, что хочешь. И появляются долгие паузы в разговоре из-за этого. В чате они уходят на написание и ожидание другого сообщения. А неловкость при разговоре? Короче, ничего путного не получается… Хотя…. Возможно, что это у меня так, или у народа моего возраста и постарше. Ведь в Интернете сижу не с рождения. А вот дети, которые с семи — десяти лет уже безвылазно сидят в чатах, возможно, для них это уже норма общения и у них уже подобных проблем при встречах никогда не возникает…
— Всяк возможно, — лаконично резюмировала она.
Нет, явно наш разговор затронул некую болезненную для нее тему, вот девушка и стала вдруг немногословной. Или я что-то важного не постигаю как всегда?
— Сумбурно объясняю, ты не понимаешь, — коряво попытался оправдаться я, чтобы еще что-то сказать.
— Я-то тебя отлично понимаю, — она немного помолчала, а потом добавила, — у самой также. А еще у меня бывают глюки, как, например, вчера. Самый натуральный глюк, иначе это не назовешь. Причем он у меня не в первый раз. Такой короткий миг, что невозможно его осознать, можно только вспомнить. Уже потом. Но, черт возьми, какой же это прекрасный миг! Мне представилось, что стою на балконе, на втором этаже. В большом городе — даже не знаю, в каком именно. В Городе, который никогда не видела раньше. Раннее утро. Может быть, лето, но, скорее всего, начало осени. Туман, моросящий дождь, шум машин. Перед глазами — кирпичная стена. И ветер гоняет обрывки бумаги по разбитому асфальту. Оказалась там всего на миг. Могу только сказать, что на самом деле со мной такого не происходило никогда в этой действительности. Может стоит в мой дайрик это написать, ты как думаешь?
— Напиши, это же твой дайрик. Вообще у тебя хороший стиль, мне нравится читать твои тексты.
— Спасибо, — лаконично поблагодарила она, а потом вдруг спросила: — Слушай, а разве у меня есть какой-то свой собственный стиль? Никогда бы не подусала.
— Есть конечно, и дневник у тебя хороший, а вот мой какой-то дурацкий. — В этот момент мне действительно почему-то захотелось стереть все свои интернетовские записи, а сам дневник удалить. — Наверное, уже больше не буду туда ничего добавлять.
— Будешь, — уверенно сообщила она. — Надо же куда-то сливать негатив? Надо. А чем еще могу помочь? Только чтением. Сочувствием еще. Как это говорят по телевизору? Оказать моральную поддержку!
— А что морально, и что аморально? — демагогично заявил я.
— Я, например, считаю моральным все то, что не доставляет проблем и неприятностей другим живым существам. — Она снова замолкает, и опять некоторое время смотрит на светлеющее небо, — Если от моих действий, кто-то пострадает, то это аморально. Если не страдает никто, а наоборот, кому-то лучше — это уже морально и нравственно. Думаю, что это правильно.
— Знаешь, всегда примерно так же считал, — признался я, покривив душой. — По поводу морали. С этим у меня никогда не было никаких проблем. Трудности в другом…
— У тебя есть какие-то проблемы? Могу чем-то помочь? Поделись.
— Спасибо, но — нет. Вообще-то не нужно было и упоминать о них. Случайно сорвалось. Понимаешь, мне от этого не станет проще жить. Это не тот случай, когда нужно кому-то выговориться, — замолкаю я на несколько секунд, смотрю вверх и разглядываю небо белой ночи, — а грузить тебя еще и моими проблемами не хочу. У тебя и своих предостаточно.
— Я справлюсь, — сказала она и сделала небольшую паузу. Потом моя спутница неожиданно сменила тему, — Вон видишь там ресторан? Это китайский. Мы там позавчера отмечали ДР моей подруги. Она тоже на дневниках. У нее ник — Айрон Аврора.
— А в миру? — настойчиво просил я.
— Лариса. А зачем тебе?
— Просто так. Хорошая у тебя подруга, как-то был у нее на дневнике. Она еще комментировала некоторые мои записи, помнишь? А ресторан дорогой?
— Как обычно. Но готовят там изумительно! Это чудо какое-то!
— У меня есть анекдот как раз на эту тему. Про ресторан. Оль, только не обижаться, договорились?
— Я? На тебя? — смеется она. — Давай твой анекдот.
— Так. Очень дорогой и стильный китайский ресторан. Посетитель подзывает официанта, и тот подходит — весь такой элегантный, лощеный и предупредительный. Посетитель: «Эта ваша осетрина
