— Откуда. Все оттуда. Морда твоя и общая информация о тебе, сколько уже в Сети болтается? То-то! А твой ник — «Alex89» — тоже все, кому надо, знают. Ну и злой же ты иногда бываешь! И почему ты так не любишь журналистов? У них тяжелый хлеб.
— Сначала пусть тему поймут, а потом уж пишут всякую чушь. Думают пускай головой, а не другим местом, иногда полезно бывает.
— А зачем сам-то ты все это говно читаешь? Вот — я, всякий бред не читаю. Мне по работе своего чтива хватает. Чуть отстанешь, наверстывай потом. Ты, кстати, отстал порядком. И бабы твои тебя совсем затрахают. Вот я. Я ведь, давно уж разводится хотел — все повод искал. А тут чем не повод? Мне только к маме неохота было возвращаться. Эту квартиру, на Варги, я купил на свои кровные, повезло тогда невероятно. От матери хотелось побыстрей уехать, чтобы на расстоянии ее любить. А то она почти каждый вечер приставала — внуков хочу, внуков хочу. Тогда знаешь, как зарабатывали? О, золотое времечко было! Никакой тебе отчетности, никакой прослушки, никакой налоговки. Интернет бешеных бабок стоил, а всякие «бугры» хотели иметь. Я заработал тогда порядочно, хватило на однокомнатную, ту самую, и на тачку. Компьютерами навороченными разжился. Тачку потом разбил, купил старый «Жигуль». А квартирку теперь Вальке отдал. Не выбросишь же ее на улицу — у нее в Москве нет никого. Мы познакомились, когда она на третьем курсе была, я тогда в МИФИ, в аспирантуре учился, а они пришли к нам на информатику. Смех, да и только. Там она меня и подцепила. Знаешь, наверное, как она это умеет? Знаешь. Счастлив я был — до одурения. А постепенно, с годами, чувствую — она, как вампир, всю силу из меня высасывает, а последнее время вообще какой-то чертовщиной увлеклась. Я на работу прихожу — как дерьмо выгляжу. Вот и думаю, нет, надо постепенно с этим делом завязывать. Когда надо, я себе бабу и так найду, это, слава Богу, просто.
Евгений немного помолчал. Потом добавил:
— Но вообще-то она у меня была хорошая. Не обижай ее зря…
— Да? Она считает, что это ты ее обидел.
— Знаю. Я же тебе и так все уже рассказал. Чего тебе еще надо? Вообще, может она и права. Хорошо еще у нас детей нет.
— А у меня вот есть…
— Кто? — без особого интереса спросил Евгений.
— Сын. Ему сейчас восемь.
— Это уже серьезно. Почти взрослый мужик. Не, парень, зря ты во всё это дело вляпался. Зачем тебе всё это нужно? Долго ты так не протянешь. Да и сердечко, наверное, уже пошаливает? Пошаливает. А в работе я тебе помогу, самому полезно. Мы вместе эту дрянь, если сразу и не убьем, то уж наверняка отследим и, Бог даст, расковыряем. А там уже дело техники и умения. Кого-нибудь еще в помощь завербуем, если что. Видел — ребята какие? Впрочем, ты и так всех знаешь.
— Не всех. Рафика не знаю, и этого, которого все Джеймсом называли. Почему Джеймсом?
— Ну, фамилия у него такая — Бондарев. Значит — Бонд. Отсюда и Джеймс. Он сисадмин Института Нелинейных Процессов. А Рафика ты уже теперь, считай, знаешь. Фамилия у него — Степанян. Головастый парень. Жуликоват, правда, малость: все ищет, где бы ему подзаработать. Ну, и не всегда это ему удается сделать вполне честно. Вернее, никогда не удается. Я бы ему даже эти пустые бутылки сдать не доверил. Помнишь, шумная история была про то, как незаконно скупали старое оборудование и выделяли из него золото? Он там совсем не на последних ролях был. Узнавал где, что и как можно достать. Он тогда в Генеральной Прокуратуре работал, ко всем компьютерам и ко всем закрытым базам данных имел доступ, сечешь? Не посадили его только потому, что он, будто бы, чей-то там родственник. Прошел, как свидетель. Легким испугом отделался, но место потерял — перевели в транспортную прокуратуру. А там, ты сам видел, не та обстановка, другая зарплата… Ладно, пошли по домам, бутылки я завтра выкину. Тебя до метро подбросить? Я на машине.
Алекс так и не решил — верит он Евгению или не верит. Единственное, за, что его могли тогда так качественно отделать, так только за наставление рогов. «Мог еще обидеться и кто-нибудь из названных в прокуратуре владельцев его домашнего номера. Чего, мол, ты меня в список включил? Хотя таких очень уж обидчивых, в том списке вроде и не значилось — прокручивал ситуацию Алекс, — но если тут все же замешан Евгений… Он довольно жестко начал разговор на личные темы. И потом, как-то уж очень сомнительно, чтобы до него не дошли слухи о том, что я в больнице, в травматологии три недели валялся. Не допускать же серьезно
— Ты чего? — Евгений, непонимающе обернулся.
— Я вдруг подумал, а что было бы, если б та бутылка не валялась, а стояла?
15
— …он так сказал?
Они сидели на диване в маленькой квартирке Валентины на улице Академика Варги. Верхний свет не горел, светилась только прикроватная лампочка для чтения. Сквозь не зашторенное окно виднелись огни огромного города: в Москве, в середине декабря, начале пятого, да еще при пасмурной погоде включают свет. Несмотря на почти что вечер, Алекс не особенно торопился домой. Была суббота, и весь день он рассчитывал провести здесь. Но с самого начала что-то не заладилось. Сначала никак не удавалось слинять из дома — мешали какие-то мелкие бытовые проблемы. И только ближе к концу дня он наконец-то смог удрать.
Еще в дверях он сразу полез целоваться, но был немедленно остановлен, и отправлен мыть руки и приводить себя в порядок.
— Раздевайся и руки мой, сейчас будем обедать.
— Как, совсем раздеваться?
— Дурак! — она, шутя, щелкнула его по носу, — куртку, ботинки снимай, вот твои тапочки.
— А как же все остальное?
— Остальное — потом. Давай быстро, а то у меня стынет все. Ты где пропадаешь? Сколько можно тебя ждать?
Оказалось, что они оба жутко хотят жрать. Алекс хотел поесть на кухне, но Валентина почему-то решила в комнате, в полутьме, на сервировочном столике. За едой, разговор как-то незаметно перекинулся на бывшего мужа и последнюю встречу с ним Алекса.
— Это он так сказал? — Валентина недоуменно взглянула на Алекса. — Сказал, что если б знал, то не стал бы тебя бить?
— Да, примерно так он и выразился, что он, мол, ничего не знал, а если б знал — не стал бы на меня наезжать, что-то вроде этого. И уверял, что с тех пор с тобой не виделся и даже не разговаривал.
— Он раньше боксировал, ты не в курсе?
— Теперь в курсе, — Алекс потрогал челюсть, — но ему тоже кое-что перепало. Я подбил ему колено железной подковой, а он шлепнулся на стеклянную пивную бутылку. Все-таки, сколько он перед этим пива- то выпил! Сильно больше чем я.
— Бутылка была разбита?
— Нет, почему разбита, целая была. Зато он сильно отбил себе пятую точку. Зато вот коленка у него — разбита, я сам видел.
— Жалко.
— Его жалко, или меня?
— Жалко, что бутылка целая была.
— Ну и вредная же ты баба!
— Конечно вредная, а ты что, до сих пор не понял, с кем имеешь дело? И после всего этого мордобоя, вы с ним еще сидели и распивали, как друзья-товарищи?
— Ну и что с того? Решили, что мы в расчете, и можно спокойно поговорить. Сейчас мы вместе одну интересную задачку решаем, в смысле программу пишем…
