больше, эта тема уже раскручена.
— В плане?
— В художественном плане. Снято несколько фильмов и сериалов, где каким-то боком, без подробностей проскакивают подобные сюжеты. Вышло штук пять детективных романов.
— Не смотрел и не читал, — признался я. — А надо?
— Есть, например, даже такой детектив, скорее — триллер, где намеки очень явные. Почитай перед сном.
— Про что там? Книжка хоть интересная?
— Захватывающий сюжет. Одна беременная журналистка очень хочет родить ребенка. Но врачи из гинекологической консультации вдруг перевозят ее в некую загородную клинику, где производят какие-то подозрительные операции. Будущий ребенок приговорен. Его хотят переработать в материал для какого-то чудодейственного препарата. Но врачи-убийцы просчитались — журналистке случайно удалось от них сбежать. Дабы не допустить разглашения тайны, преступники идут на крайние меры и неоднократно пытаются ее убить. Очень интересно читается, оторваться нельзя. Мне понравилось. Но там все хорошо кончается, прям happy end!
— Кто написал? — заинтересовался я.
— Алина Машкова, кажется. Книга называется — «Плоть нерожденных», или что-то вроде того.
— Ни чего себе! Это почти по твоему делу! Откуда у автора такая информация?
— Я не думаю, что у нее была какая-то конкретная информация, полученная от кого-то напрямую. Вероятно, идея почерпнута из газетных публикаций. О чем я, собственно, тебе и говорила. Я думаю вот что: возможно, что все эти статьи — своего рода дымовая завеса.
— Это как бы для отвлечения внимания? — удивился я. — Камуфляж такой, что ли?
— Ну, сам посуди, когда тема затаскана, у всех на слуху, если постоянно твердить об этом и писать, но без конкретики, то народ постепенно от всего этого начинает уставать. Развивается привыкание и невосприимчивость. А правоохранительные органы просто заявят — вы мол, дорогие друзья, просто бульварных газет начитались, да и детективов меньше смотрите, вот и все!
Немного помолчав, она вдруг тихо сказала:
— У меня задержка…
— Задержка чего? — сначала не понял я.
— Ты что, маленький мальчик?
— Ты имеешь в виду… Ой… что же теперь делать?
— Вот тебе и «ой». Это мне надо говорить «ой». Что делать, что делать! Аборт я буду делать, вот что! Ты свое дело уже сделал.
— Ты уверенна? Ты думаешь, что это мы… Это я…
— Хватит мямлить. Да, это — ты. Я — уверенна. Проверила по тесту — результат положительный. Проверяла неоднократно. Была у врача. Можно сказать, что я беременна. А лечь я хочу в Клинику святого Даниила.
— Ты с ума сошла! Зачем? А может — оставишь?
— Нет! Никогда! Даже думать об этом забудь.
— А зачем тебе именно эта клиника?
— Я хочу залезть в кабинет к заведующему гинекологическим отделением, к этому Михееву, и спокойно покопаться там в его бумагах. Компьютер компьютером, но мне нужны бумаги, доказательства. Там должна быть информация об их главном начальнике и вообще, о руководстве. О том, кто держит в своих руках все нити и все контролирует. Пока мы точно не знаем, кто это, и поэтому у нас ничего не выходит.
— Не у нас, а у вас.
— У нас. А там должны быть оригиналы нужных мне документов, и ты кое в чем мне еще поможешь.
— Я-то помогу, но ты-то совсем спятила! И как ты вообще думаешь все это провернуть? А чем, собственно, я тебе могу помочь? Стоять на стреме? Я не умею вскрывать замки, делать отмычки и воровать бумаги.
— От тебя это и не потребуется. Тут я сама справлюсь. Ты только должен прийти потом, забрать у меня изъятые документы и вынести их. Незаметно. После сделаешь с ними то, что я тебе скажу. А чем я собственно рискую? Ничем. Никто ничего не должен подумать. Ну, легла баба на аборт. Таких тысячи.
— Ты что, профессиональная взломщица?
— Почти.
— Как это — почти профессиональная, или почти взломщица?
— Не ерничай. Я уже больше года работаю в адвокатуре. Хоть я и бывший следователь, выбирать мне не приходилось. Начинающему адвокату сначала дают те дела, от которых кто-то отказался или когда у клиента нет денег на гонорары.
— Не прибедняйся. Ты — кандидат юридических наук! И такие люди должны пользоваться определенным авторитетом уже потому, что…
— Откуда ты знаешь?
— Ну, ты меня обижаешь. Я обычно получаю ту информацию, которая меня интересует. А о тебе с некоторых пор, меня интересует все.
— Ну, ладно, черт с тобой, пока не будем об этом. Так вот, попался мне один квартирный вор — обыкновенный домушник, но классный специалист своего дела. Он уже сидел в Бутырках. Мне сильно повезло тогда. Я его отмазала — развалила дело, и его, в конце концов, оправдали за отсутствием прямых доказательств и выпустили на свободу.
— А как его арестовали, — не понял я, — если все равно не хватало прямых доказательств?
— О, тут вообще вышла смешная история. Когда он залез в очередную квартиру и забрал там все ценное, то перед уходом ему на глаза попалась шоколадная фигурка в форме фаллоса. Хозяйка той квартиры купила недавно эту шоколадно-эротическую игрушку в одном из московских секс-шопов. Мой клиент, сдуру, взял да и откусил кусочек, после чего покинул место преступления. Ему это показалось очень смешно! Идиот! Потом, именно из-за любви к сладкому, его и арестовали: криминалисты идентифицировали его по следам зубов, оставшимся на шоколаде. Результаты экспертизы были сопоставлены с данными других подозреваемых по этому делу. Но позже, когда он уже сидел в следственном изоляторе, у него выбили передние зубы.
— Специально? — удивился я такой странной истории.
— Не знаю. Вроде — нет. Но это неважно. Главное — зубов, оставивших отпечаток на шоколадном фаллосе на момент суда уже не было! А это была, вообще единственная, извиняюсь за каламбур, твердая улика против него. Все остальное можно было подвергнуть сомнению. Экспертиза и изъятия вещьдоков оказались оформлены с такими нарушениями процессуальных норм, что я сразу же за это зацепилась. И строила свою защиту на том, что материалы дела подтасованы и недостоверны. От своих показаний, данных во время следствия, мой клиент напрочь отказался, сославшись на оказанное на него давление при проведении следственных действий. Я, как бывший следователь, отлично понимала слабые стороны всего этого дела. Но у клиента не было денег на адвоката, тут долгая история, так уж получилось. С моей помощью суд вчистую его оправдал. Но шуму потом было! Со мной, в частности, после этого дела прокурор не здоровался месяца два. И судья делала вид, что первый раз видит. Зато мой подзащитный, чья вина была опровергнута, ушел из зала суда свободным. Он, конечно — весь благодарность. Ну, и в качестве оплаты предложил обучить меня своему ремеслу. Денег-то нет. Сначала я отказалась. А потом вдруг подумала — а почему бы, собственно? В современной жизни может произойти всякое, и лишние навыки мне совсем даже не помешают. При моей-то профессии!
— И ты согласилась, — утвердительно сказал я.
— Да, я согласилась. И он меня обучил. Не всему, конечно. Как в любом деле, тут нужна долгая практика и суровая тренировка. Но кое-что я умею. Проверяла уже. Умею работать с замками, с сигнализацией…
— Ты опять меня пугаешь. Что, в чужую квартиру лазила?
— Чего-то последнее время слишком пугливый стал. Почему в чужую? В свою. Оставила ключи на
