отдохнуть. И только перед возвращением, при покупке билета, открыла паспорт и увидела, что он чужой. Вернулась автобусом.
— И они поверили?
— Поверили, я умею убеждать людей. Потом, конечно, пришлось долго ходить по разным кабинетам, но поскольку фактически, я ничего предосудительного не совершала, все свелось к многочисленным заявлениям и объяснительным запискам, замене таблички в колумбарии, уплате штрафа и выдаче мне нового паспорта. Самым неприятным в этой истории был момент, когда сообщали мужу моей тезки. Он во Франции находился, в какой-то там командировке, и никак не мог дозвониться до жены. Поднял оттуда шухер, а ему говорят, выписалась, мол, из больницы, а куда делась — неизвестно. Потом вдруг сообщают — жена погибла, прах в крематории. А когда он уже приехал, я в тот момент восстанавливала свой паспорт. Он так на меня тогда посмотрел, как будто это я убила его жену.
— Можно его понять, — буркнул я.
— Так вот, что дальше. Сначала все было тихо. Но потом, начался страшный скандал. Практически — международный. У всех этих подельщиков, была очень мощная собственность в Европе, недвижимость всякая, банковские счета, ценные бумаги. Один из них вообще имел двойное гражданство, у него даже свой самолет был во Франции. Возбудили дело, на имущество наложили арест — там с такими вещами не шутят. После этого и наши зашевелились, тоже стали копать.
— Накопали?
— Накопали, конечно. Растрясли всю эту шайку до основанья, а затем, возбудили уголовное дело. Хотя, наоборот надо было. Теперь уже некоторые сидят.
— Почему — некоторые?
— Аргедов — в гробу. Валят все на него. Некоторых невозможно зацепить — нет прямых улик и доказательств.
— А всех тех материалов, что мы наворовали, разве недостаточно? Это разве не доказательства?
— Нет. Все это было изъято незаконным образом и без надлежащего оформления. Для братков, для мафии, для журналистов — этого конечно достаточно. Но для юристов это никакие не улики.
— А твой юрист-международник?
— Застрелился.
— Почему?
— Не знаю. Официально признано самоубийство. Он очень своеобразно застрелился. Левой рукой в правый висок.
— Он что, левша?
— Нет, — кратко ответила Валентина.
— Ясно. А врач в той больнице?
— Завотделением? Умер от инфаркта.
— Опять! Значит, мы с тобой работали зря…
— Нет, почему же зря. Совсем даже не зря. Правда стала всем известна. С Аргедовым покончено. Кстати, этот Аргедов был еще тот фрукт! У него дом имелся не только в Мальцеве но и в Полянах, только там никаких стационарных компьютеров у него не было, поэтому ты там его и не засек. Но именно в Полянах была его основная база. С главными его подручными — с юристом, с моим завотделением, в частности, вдруг стали происходить какие-то несчастные случаи со смертельными исходами. В Полянах сборища прекратились, и «Церковь Имморталов» перестала существовать. Ее объявили незаконной организацией, а также «тоталитарной сектой» и прикрыли. На имущество судом наложен арест. Суд — судом, но и против общественного мнения не попрешь, и участники секты по разным причинам стали вдруг терять свои высокие посты. А поскольку их пакеты акций и недвижимость юридически принадлежали не им, а секте, то все они стали практически нищими.
— Они могут мстить. Потеряв все, оставшись голым, человек становится опасен.
— А кому они будут мстить? Государству? Кишка тонка!
— А если бы… Да, а как твоя квартира?
— А что квартира? Она, формально, принадлежит Евгению.
— А вдруг он начнет ее отбирать у тебя?
— Пусть только подумает об этом! Я ему яйца отобью!
— Да, ты можешь. Заварили мы кашу. Если бы я знал, чем все это закончится…
— Опять заговорил штампами? Никто ничего не знал. Ладно, пойду я. У меня на сегодня еще несколько деловых встреч…
— Да, у меня еще такой к тебе вопрос. Может надо подать в суд на тех писак, что накатали про меня и про тебя всякую чушь? Ведь это откровенная ложь и клевета. Мы можем выиграть процесс и тогда…
— Уже сделано.
— Чего сделано?
— Я с ними уже разобралась. Пришла в редакцию, объяснила, что и как, и они решили опубликовать опровержение с извинениями и заплатить нам по тысяче баксов, только бы не дошло до суда. А то им придется намного хуже. Могут и лицензию отобрать.
— А кто вообще это устроил?
— Как кто, твой Аргедов! Через какого-то знакомого корреспондента, он подбросил «материал» на нас. После моего появления, и особенно после возникшего скандала они так переполошились, что сразу же опубликовали извинение и опровержение.
— Но если информацию «слил» Аргедов, то откуда он знал про нас некоторые интимные подробности?
— Вот этого я так и не поняла. Сейчас спросить, как ты понимаешь, уже не у кого.
— Подожди, но ведь ты совершила убийство! Как минимум два. Может — три. А может и больше. Я сам тогда слышал, как ты сломала шею тому парню…
— Ха! Ты думаешь, что женщина только одними кулаками способна ухлопать троих здоровенных мужиков?
— Ты о чем?
— У него под водолазкой, на голое тело была приклеена скотчем пачка сухих макарон. Именно она и хрустнула от моего удара. Все было понарошку.
— Ты имеешь в виду…
— Ты тогда фактически уже отказался мне помогать. Нанимать хакера со стороны мне не хотелось, да и времени уже не было. И тут пришлось… извини. Я договорилась с тремя однокашниками, и они разыграли тот спектакль. Им это показалось весьма забавным. Уж не помню, что именно я там им наплела, но они все же потребовали какой-то компенсации за свои труды.
— Я даже не хочу думать о том, чем ты им компенсировала «труды».
— А ты, все-таки пошляк! Я им всем по бутылке коньяка купила.
— А кровь из глаз? — удивился я.
— Прижав руки к лицу, он раздавил полиэтиленовые мешочки с жидкой краской…
— Ты… Ты… Какая же ты… — запинался я, не зная что и сказать.
— Ну, что «какая»? Какая есть!
— Ты мне лгала. Использовала меня как инструмент, как отмычку, а теперь, когда я тебе уже не нужен, то выбросила… Тогда, когда мы с тобой… Ну, после метро… Ты тоже?..
— Нет, это была правда!
— Не верю. Я теперь тебе ни в чем не верю. Ты постоянно притворялась, и всегда врала мне. Может, на тебя и раньше никто не нападал?
— Я думала ты — мужик, а ты…
— Я тоже думал, что я мужик, а оказывается я — ключ, для вскрытия чужих замков! Может, и ту бабку ты специально подослала, мне ногу пропороть, чтобы потом затащить меня сначала к себе домой, затем к себе в кровать, а затем…
— А зачем бы я тебя по больницам, по моргам разыскивала? Зачем бы я тебя вытаскивала из той подмосковной больницы, где ты тихо помирал, и сюда перевозила? Зачем бы я оплачивала…
