современной комнатной мебели, то он может получить совсем уж неожиданные цифры. Может оказаться, что эта мебель служила еще во времена Ивана Грозного, а может получиться и так, что дерево, из которого она сделана, родится еще только лет через пятьсот. Но нам нет нужды проводить подобные эксперименты: их уже было сделано достаточно, а их результаты опубликованы в научных изданиях. И тем не менее углеродно–историческое шоу продолжается.
Не так давно по одному из нецентральных каналов телевидения была передача про то, как ученые обнаружили останки моста, который Юлий Цезарь возвел через Рейн. Я люблю историю, а потому решил посмотреть, что же все–таки они там нашли.
Предыстория такова. Цезарь, ведя войну против германцев, уперся в Рейн. Рейн — не Яуза, кого хочешь остановит. Но только не нашего героя. Римляне за несколько дней построили мост, по которому благополучно переправились на ту сторону и продолжили свои завоевания во славу империи.
Исследователей всегда интересовал факт строительства этого моста: слишком уж большой он должен был быть, и слишком уж мало времени было на его возведение. И вот ученые обнаружили то место, где он якобы тогда находился, и стали исследовать найденные останки. Помимо их изучения на предмет датирования историки решили еще и реконструировать те далекие события. Надо было, не пользуясь современными инструментами, построить мост в те сроки, о которых написал в своих мемуарах сам Юлий. Миссия забавная, но мы говорим не о технологии, а о хронологии. Что же историки нашли и как это датировали?
Во весь экран показывают почерневшие от времени и воды бревна. Камера медленно наезжает на них, укрупняя план, но в этом нет надобности: бревна как бревна, ну разве что становится ясным, что никаких надписей типа «здесь был Юлий Гай Цезарь» или «построено в таком–то году» нет. Задача у историков сложная. Так как бревна «молчат», а потому никак их к тому историческому мосту не привяжешь, то необходимо их датировать тем временем, то есть I веком до нашей эры. В своеобразной логике опять же не откажешь: даже если это и получится, то при чем здесь Юлий Цезарь? Ну, это ладно, допустим, что никто другой тогда мосты здесь не строил, во всяком случае об этом шаманская библия умалчивает. Пусть решают вопрос о датировке.
Когда я понял, что радиоуглеродный метод в анализе старости бревен применяться не будет, стало интереснее. Думаю, наконец–то перестанут честным людям голову морочить. Однако без шаманства и на сей раз не обошлось. Речь идет о дендрохронологии. Это сравнительно новый метод, достаточно надежный, если его правильно применять.
Суть дендрохронологического метода в следующем. Если спилить дерево, то на спиле можно увидеть концентрические круги — годовые кольца. Они распределяются неравномерно. Каждое кольцо показывает, насколько толще стало дерево за тот или иной год. Неравномерность образуется оттого, что в климатическом плане года Друг от друга отличаются. Изменения небольшие, но деревья на них Реагируют довольно чутко. Таким образом, по этим спилам можно составить хронологические карты, а потом уже и, наоборот, по этим картам установить возраст найденной деревяшки.
Все бы хорошо, но вот только деревья живут не так долго, как это нужно исследователям. Самые старые родились лет триста назад, а потому далее этого времени протянуть дендрохронологическую карту невозможно. Никак. Если, конечно, не заняться очередным шулерством. Что наши картежники–чертежники и сделали. Тем более что опыт уже есть. Они взяли те бревна, возраст которых им достоверно известен из их исторических романов, и начертили соответствующие тем временам карты. Потом их сложили и получили единую дендрохронологическую карту, уводящую нас в необозримое прошлое. Теперь по ней можно установить возраст чуть ли не любых древесных артефактов и даже тех, которые были отобраны для ее же создания.
И вот я слушаю историю о предположительных останках цезаревского моста, и тут как обухом по голове: дендрохронологический анализ показал, что найденные бревна были сделаны из деревьев, росших в I веке до нашей эры. Точно в цель! Это ж надо так нашаманить, и ведь никакого стыда.
А на экране энтузиасты пытаются воссоздать процесс возведения моста. Задача сложная. И вот уже в ход идут топоры, которых тогда не было, металлические скобы для крепежа, непонятно откуда взявшиеся у римских легионеров. Заостренные деревянные сваи в каменистое дно входят неглубоко, а потому тут же говорится, что Юлий обивал их железом. Ничего себе! Через тысячу лет в Европе будут воевать с каменными топорами, потому что железа еще не хватало, а римляне просто забивают его в дно реки. При этом глупые варвары, наверное, сидят на противоположном берегу и, забыв про луки и стрелы, с детским любопытством наблюдают, как к ним постепенно приближаются дивные римские инженеры. В общем, картина та еще.
Надо отдать должное участникам этой акции — они осознавали все эти недочеты и признали, что эксперимент не был чистым. Но это ничего не изменило: научный факт свершился, сказка стала былью. Очередной исторический сюжет нашел свое подтверждение, а сама картинка обрела новые детали. Прошлое стало богаче, живее и достовернее.
Еще один метод, который любят историки, — палеографический. Его суть состоит в анализе памятников древней письменности при помощи изучения орудия письма, писчего материала, графической формы письменных знаков, особенностей их написания и т. д. То, как он применяется, можно увидеть на примере изучения нашумевших Кумранских рукописей, или свитков Мертвого моря. Случай настолько показательный, что я вынужден процитировать целый отрывок из посвященной этим необычным находкам книги.
«Наиболее заметное палеографическое исследование свитков Мертвого моря принадлежит перу профессора Соломона Бирнбаума из отделения востоковедения Лондонского университета. Выводы, к которым пришел Бирнбаум, вызвали неумеренный восторг со стороны профессора Кросса, который окрестил их «монументальной попыткой анализа всех периодов развития древнееврейской письменности». Пытаясь парировать критические выпады, выдвинутые против этой экзегетической работы Бирнбаума, Кросс напомнил своим читателям, что
«она принадлежит перу профессионального палеографа, стремящегося отвергнуть наскоки неспециалистов».
Но понятно, что подобная оборонительная активность вызвана вопросом о достоверности палеографических доказательств.
Метод Бирнбаума является по меньшей мере шатким, напоминая не столько современную научную методику, на роль которой он претендует, сколько некий вариант нумерологии. Так, например, он исходит из предположения — впрочем, и все остальные его элементы базируются на столь же бездоказательных предположениях — о том, что весь спектр документов, найденных в Кумране, относится к периоду с 300 г. до н.э. по 68 г. н.э. Он рассматривал текст Книги Царств, найденный в пещере 4 в Кумране. Методично проанализировав весь текст, Бирнбаум обнаружил пятьдесят шесть образцов одного каллиграфического почерка и одиннадцать — другого.
«С темнотою,
— как заметил Шиллер, —
— тщетно бьются сами боги».
Исходя из соображений, перед которыми даже боги почувствовали бы себя смущенными, Бирнбаум предложил следующее уравнение: отношение 56 к 11 равно отношению 368 : х (368 — это число лет в рассматриваемом периоде, а х — дата, когда, по его мнению, был создан рассматриваемый текст). Полученное значение х — вычисленное, кстати сказать, по всем правилам чистой математики — составляет 72. Это число следует вычесть из 300 — по мнению Бирнбаума, гипотетической точки отсчета. В итоге он получил 226 г. до н.э.; результат, который триумфально объявил Бирнбаум,
«представляет собой нечто вроде абсолютной даты»
создания рукописи Книги Царств. Понятно, что сказать «нечто вроде абсолютной даты» — это все равно что сказать «относительно абсолютная дата». Однако даже помимо подобных стилистических несуразностей, метод Бирнбаума, по словам Эйзенмана,
