это был именно он. Одним из его влиятельных противников был временщик Шувалов, своими интригами и коварством принесший немало вреда российскому государству. Другим — посол России в Константинополе Н. П. Игнатьев, не без подстрекательства которого была развязана Балканская война. Впоследствии он напишет в своих мемуарах:
«…коренное различие наших взглядов заключалось в том, что он <Горчаков> верил в Европу, в «европейский концерт», жаждал конференций и конгрессов, предпочитая громкие фразы и блестящие дипломатические беллетристические произведения — настоящему практическому действию, не столь эффектному, но упорному, настойчивому и основательному. Я полагал, что мы должны прежде всего начать строить броненосцы на Черном море и завести флот, а потом уже искать соглашения непосредственного с Турцией»[207].
Именно Шувалов, Игнатьев и им подобные после отхода Горчакова от дел принялись ревизовать его политическое наследие, все то, что два десятилетия служило основой внешней политики России.
Нам остались краткие заметки Горчакова о себе и своей судьбе. Они были надиктованы им в Баден- Бадене за год до смерти — в апреле 1882 года — Михаилу Ивановичу Семевскому, главному редактору журнала «Русская старина», опубликовавшему их в своем журнале под псевдонимом «М-ский». И по объему, и по глубине, и даже по жанру эти несколько страниц несопоставимы с тем, что было создано Бисмарком, но это и понятно: Горчаков в то время был уже серьезно болен. Заметки затрагивают лишь отдельные события и эпизоды, составляющие главные вехи его жизни.
В этих коротких главах, порой всего в несколько строк, без прикрас и пафоса рассказывается о Пушкине и декабристах, о симпатиях к Горчакову Александра I и о нелюбви со стороны Нессельроде, о Венском конгрессе 1854–1855 годов и о том, как происходило его назначение на должность министра. Горчаков затронул такие тонкие сферы внутренней жизни государства, как тайный сыск и перлюстрация, вероисповедание и личная свобода граждан, коснулся ключевых государственных дел: крестьянского вопроса, проблемы Польши, истории Парижского трактата и его роли в европейском политическом противостоянии, событий, вызванных сербско-турецким конфликтом 1876 года, внутри-российских противоречий, предшествовавших Балканской войне 1877–1878 годов, и, наконец, итогов Берлинского конгресса и своей личной роли в нем.
Этими дошедшими до нас откровениями Горчаков как бы довершает собственный портрет. Перед нами вырисовывается образ мудрого, зорко всматривающегося в пройденный путь старца, за плечами которого долгая и богатая событиями жцзнь, жизнь тонкого политика и искушенного царедворца.
Светлейший князь, канцлер Александр Михайлович Горчаков скончался в Баден-Бадене 11 марта 1883 года; похоронен он был в Петербурге, в Свято-Троице-Сергиевой пустыни.
Хотя Горчаков не оставил после себя пространных мемуаров, у потомков имеется возможность достаточно полно и объективно воссоздать его политическую биографию. Из многочисленных документов — докладов, служебных записок императору, дипломатических депеш, свидетельств современников и разбросанных по архивам личных писем проступает образ Горчакова-человека, вырисовывается его кредо дипломата и государственного деятеля. Сухие строчки официальных бумаг, имеющие отношение к его судьбе, содержат детали, штрихи, подробности, которые позволяют говорить о его достоинствах и недостатках. Внимательный исследователь сумеет приоткрыть мир его личности — взгляды, интересы, черты характера. В них — ключ к пониманию обстоятельств, при которых выстраивалась единственно возможная для Горчакова линия жизни, прокладывался путь его государственного служения.
Посмертная судьба Горчакова, его духовного наследия оказалась весьма драматичной. Яркий прижизненный успех обернулся годами забвения. К сожалению, такова участь и других героев национальной истории России. Заслуженная ими слава терпела крушение в столкновении с амбициями преемников. Политическая элита, приходившая им на смену, торопилась снести на свалку истории опыт своих предшественников, всякий раз стремясь во всех направлениях проложить новую дорогу. По этим причинам наши представления об Александре II, Горчакове и других деятелях той эпохи не отличаются большой глубиной. События и явления того времени, а также их последствия давали немало поводов для возникновения чувства некой исторической обреченности. Исследованием замыслов так называемых революционных демократов, народников, занимались куда больше, нежели попытками осмыслить деяния тех, кто строил российскую государственность. Между тем системный взгляд на реальную политику, ход событий тех лет выявляет главное: в отечественной истории имел место период, когда в государственном управлении возобладала критическая самооценка и усилия власти были направлены на внутреннее развитие страны, когда доминирующими стали национальные ценности. В ту эпоху был осуществлен первый опыт демократических преобразований в России, тогда же был предопределен ее грядущий крах.
Долгие годы история реформаторского периода не исследовалась. Слишком уж многое не согласовывалось с магистральной линией, избранной вождями советской России для своей страны. Однако какие бы революционные эксперименты ни ставились, какие бы новые маршруты ни прокладывались, в конечном счете мы пришли все к тем же реформам, которые осуществлялись во времена царствования Александра II.
Заключение
В судьбах народов и государств бывают такие этапы, когда деяния, казалось бы, забытых героев прошлого неожиданно обретают практическую ценность и служат поводом для глубоких раздумий. Только в постсоветское время появилась возможность воздать должное Александру Михайловичу Горчакову. В 1998 году, в год его 200-летия отечество не только вернуло наконец из небытия его имя, но и воздало дань жизни и служению своего выдающегося Гражданина, сделав это с поистине государственным размахом. Удалось восстановить этапы его жизни, найти дом, где он родился, установить место, где был похоронен. Извлечены из архивов забытые свидетельства, опубликованы многочисленные неизвестные ранее документы. Ученые, политики, дипломаты на представительной научной конференции — Юбилейных чтениях — предприняли первую в российской истории попытку осмыслить суть наследия Горчакова. Материалы конференции были опубликованы в неоднократно упоминавшемся в нашем исследовании сборнике «Канцлер А. М. Горчаков: 200 лет со дня рождения».
Российская академия наук присвоила имя Горчакова одной из малых планет Солнечной системы. Над местом его захоронения в Свято-Троице-Сергиевой пустыни поставлено надгробие, а в центре Петербурга, близ Дворцовой площади, в Александровском саду, ему воздвигнут памятник рядом с памятниками М. Ю. Лермонтову, М. И. Глинке, Н. В. Гоголю. Тем самым подтверждается принадлежность Горчакова к выдающимся представителям духовной культуры России. Издан ряд книг [208], сняты телевизионные фильмы, открыты мемориальные доски на здании, где во времена Горчакова размещалось Министерство иностранных дел Российской империи, а также на фасаде Дипломатической академии в Москве. Государственный Эрмитаж представил собранную Горчаковым коллекцию западноевропейской живописи[209]. В стенах всемирно известного музея состоялись Горчаковские чтения. На юбилейные торжества приехали проживающие в разных странах мира потомки Горчакова.
И все же то, что сделано нашими современниками в честь Александра Михайловича Горчакова, не только первый подступ к осмыслению его долгого жизненного пути, но и пьедестал к несостоявшемуся памятнику той далекой эпохе, ее подлинным героям и творцам. Почести, воздаваемые Горчакову, оставили несколько в стороне исторические обстоятельства, которые сложились в России в годы его деятельности на посту министра иностранных дел. Личность последнего российского канцлера, его заслуги обычно рассматривались лишь в контексте международной и межгосударственной проблематики. Между тем истинный смысл служению Горчакова придает именно его участие в реализации масштабной программы внутреннего переустройства и реформирования российского государства.
Современникам необходимо знать: Россия не в первый раз предпринимает трудную попытку встать на путь экономических и демократических преобразований. Талантливым, преданным своему делу людям того времени было нисколько не легче, чем сегодняшним реформаторам России. Имена тех героев несправедливо забыты, опыт их служения не оценен и не востребован. Именно они, несмотря на чинимые препятствия,
