плен. Но никто из подписавших текст военачальников не посмел поправить вождя. Таким образом, уже в первые месяцы войны было окончательно сформировано отношение к военнопленным. В ходе боев разбираться было некогда, и под этот приказ порой попадали и правые, и виноватые.
5 сентября Сталин согласился с созданием заградотрядов на Брянском фронте. А 12 сентября Ставка ВГК узаконила эту практику специальной директивой № 001919, в которой отмечалось, что «в наших стрелковых дивизиях имеется немало панических и прямо враждебных элементов, которые при первом же нажиме врага бросают оружие, начинают кричать: „Нас окружили!“ — и увлекают за собой остальных бойцов». Директива требовала создать в каждой стрелковой дивизии заградотряды из расчета по одной роте на полк с основной задачей оказывать «помощь командному составу в поддержании твердой дисциплины в дивизии, приостановку бегства одержимых паникой военнослужащих, не останавливаясь перед применением оружия, ликвидацию инициаторов паники…» [28]
В вермахте тоже применялись строгие меры по поддержанию воинской дисциплины, была разработана система наказаний за воинские преступления. Пока немцы продвигались вперед, эти меры применялись достаточно редко. Так, за сентябрь 1941 г. в частях 8-го армейского корпуса были вынесены и приведены в исполнение смертные приговоры: один солдат был расстрелян за дезертирство и один — за членовредительство[29]. После первых же поражений, когда гитлеровцы начали отступать, в войсках на Восточном фронте были созданы заградительные отряды.
В некоторых частях ВВС были выявлены факты «скрытого дезертирства» летчиков (уклонение от боя в связи с «выходом из строя» вооружения, различных неисправностей и т. д.). Кроме репрессивных мер, советское командование сделало попытку стимулировать личный состав Красной Армии за более эффективное использование вооружения для нанесения урона врагу. Для поощрения боевой работы летного состава ВВС приказом Наркома обороны № 0299 от 19.08.1941 г. был введен новый порядок награждения летчиков за успешные боевые вылеты. В соответствии с этим приказом летчики штурмовой авиации представлялись к боевой награде и получали денежную премию в размере 1000 рублей за 10 успешных боевых вылетов днем или 5 вылетов ночью по разрушению и уничтожению объектов противника. За последующие 10 боевых вылетов летчик-штурмовик мог быть представлен ко второй правительственной награде и к денежной премии в размере 2000 рублей. К представлению на звание Героя Советского Союза пилот Ил-2 имел право после 30 успешных боевых заданий днем или 20 боевых заданий ночью. В ходе войны система стимулирования за отличия в ходе боевых действий получила дальнейшее развитие и в других видах и родах войск.
Однако вернемся к событиям под Ельней. Как потом стало известно, еще 2 сентября Гальдер и фон Браухич вылетели в штаб группы армий «Центр», чтобы обсудить с ее командующим фон Боком обострившуюся ситуацию на ельнинском выступе. В результате обсуждения был сделан вывод, что реально начать наступление на Москву можно будет не ранее конца сентября. Удерживать выступ так долго было невозможно, поэтому было решено его оставить. Непосредственно руководить эвакуацией был назначен командующий 4-й армией фон Клюге, штаб которого немедленно приступил к планированию отвода войск. Отвод войск решили осуществить в три этапа: в ночь на 4 сентября вывести с выступа тылы и обозы; в ночь на 5 сентября отвести войска из восточной части выступа на позиции к западу от Ельни; в ночь на 6 сентября всем войскам оставить выступ и занять линию обороны вдоль рек Стряна и Устром. Благодаря заблаговременной подготовке, немцам удалось организованно, почти без потерь вывести свои войска из образовавшегося мешка. Начавшийся ливень, продолжавшийся два дня, наряду с густым туманом способствовал скрытному отходу войск [14].
В дневнике начальника Генерального штаба ОКХ Гальдера появилась запись:
«5.09. <…> В результате обсуждения был сделан вывод о том, что следует отказаться от удержания дуги фронта у Ельни. Наши части сдали противнику дугу фронта у Ельни. Противник еще долгое время, после того как наши части уже были выведены, вел огонь по этим оставленным нами позициям и только тогда осторожно занял их пехотой. Скрытый отвод войск с этой дуги является неплохим достижением командования» [17].
6 сентября наши войска овладели городом Ельня, отбросив противника к западу. К исходу 8 сентября ельнинский плацдарм был полностью ликвидирован. Преследуя противника, войска 24-й армии 8 сентября вышли к заранее подготовленной обороне немцев на р. Устром, где были остановлены. Несмотря на неоднократные попытки, прорвать заблаговременно подготовленную-оборону врага не удалось. Жуков так и не смог выполнить обещание о нанесении удара в направлении Рославля, данное Сталину.
И уже 13 сентября 1941 г. в его адрес была направлена директива Ставки ВГК № 001941 о недостатках в организации наступления:
«Наступление 24-й и 43-й армий за последние дни положительных результатов совершенно не дает и ведет лишь к излишним потерям, как в личном составе, так и в материальной части.
Основные причины неуспеха — отсутствие в армиях необходимых для удара группировок и стремление наступать на всем фронте, недостаточная по силе и времени и безобразная по организации авиационно- артиллерийская подготовка атак пехоты и танков.
Необходимо впредь прекратить и не допускать неорганизованных и слабо подготовленных артиллерией и авиацией атак пехоты и танков, атак, не обеспеченных необходимыми резервами» [6]. Это был не первый выговор, полученный Жуковым за плохую организацию операции и понесенные в ней большие потери. Генеральный штаб отмечал то же самое в конце 1939 г. после окончания боев на Халхин- Голе.
Тем не менее освобождение Ельни было первой ласточкой — победа, которую так ждал народ. Особенно велико было ее моральное значение. В сводке Совинформбюро было объявлено:
«В течение 8 сентября наши войска вели бои с противником на всем фронте. На Смоленском направлении двадцатишестидневные бои за г. Ельню под Смоленском закончились разгромом дивизии СС, 15-й пехотной дивизии, 17-й мотодивизии, 10-й танковой дивизии, 137, 178, 292, 268-й пехотных дивизий противника. Остатки дивизий противника поспешно отходят в западном направлении. Наши войска заняли г. Ельню». Сводки этой организации, как известно, носили явно пропагандистский характер и вполне укладывались в понятие информационной войны с мощным аппаратом Геббельса.
Но вот выдержка из донесения Г.К. Жукова И.В. Сталину об итогах операции от 8 сентября 1941 г.:
«Докладываю кратко итоги Ельнинской операции:
В районе ЕЛЬНЯ в период с 30 августа по 6 сентября действовали следующие части противника: 137 австрийская пд, 178, 292, 268 пд, один полк 7 пд и один полк 293 пд, два мотоциклетных батальона; орудий 200–240. В австрийской дивизии весь командный состав — немцы. Эти части противника прибыли с разных направлений в период 20.8–30.8 и заменили дивизию СС, 15 пд, 17 мд, 10 тд, 5, 31, 41 инженерные батальоны. По показаниям всех пленных, дивизия СС, 15 пд, 17 мд выведены в тыл в связи с очень большими потерями, которые эти дивизии понесли в боях за ЕЛЬНЮ. Всего за период боев в районе ЕЛЬНИ противник потерял убитыми и ранеными 45–47 тысяч человек и очень большое количество разбитыми нашей артиллерией и авиацией станковых пулеметов, минометов и артиллерии. По показаниям пленных, в некоторых частях 137, 15, 178 пд минометов и артиллерии не осталось совершенно. По докладу большинства командиров частей и по оставленным трупам на поле боя, за последние 3–5 дней противник потерял убитыми не менее 5 тысяч. Чтобы скрыть от наших войск свои большие потери, перед отходом противник все братские могилы разровнял и замаскировал под окружающую местность» [18]. В другом документе говорилось, что «8 сентября 24-я армия завершила ельнинскую операцию. Войска армии на участке шириной 55 км продвинулись на глубину 25 км, вышли к рекам Устром и Стряна, нанесли поражение двум танковым, одной моторизованной и семи пехотным дивизиям, освободили г. Ельню и ликвидировали угрозу левому крылу Западного фронта со стороны ельнинского выступа» [16].
В донесениях допущены вполне объяснимые неточности относительно состава группировки и нумерации вражеских дивизий. И цифры потерь, названные в донесении Жукова — 45–47 тысяч человек убитыми и ранеными, что составляет более половины всей группировки немецких войск, оборонявшей плацдарм, — несомненно, преувеличены. Но точно подсчитать их на основе неполных и отрывочных данных
