попала в борт крейсера прямо напротив второй трубы. В оглушающем грохоте взрыва корабль стал валиться на борт. В ослепляющей смеси дыма, грязи и огромного столба ила и воды, поднявшихся над кораблем, моряки успели заметить, как разлетелся в щепки баркас, стоявший у борта крейсера, как раз у того места, куда угодила торпеда. Баркас должен был отвезти группу матросов в церковь.
'Детройт' избежал попаданий, но 'Юта' был подброшен вверх двумя чудовищными взрывами.
Глядя на эту картину с мостика эсминца 'Монегхен', находившегося в нескольких сотнях метров у выхода из гавани, боцман Томас Донахью в первый миг подумал, что кто-то из армейских начальников определенно спятил: устроить учения с применением боевых бомб и торпед!
Пятый самолет этой группы, не сбросив торпеды, проскочил над островом Форд и кинулся на 'Оглалу' и 'Хелену', пришвартованных друг к другу у плавдока No 1010 - на месте, обычно занимаемом линкором 'Пенсильвания', флагманским кораблем всего Тихоокеанского флота. Торпеда прошла под днищем 'Оглалы' и врезалась прямо в мидель-шпангоут крейсера 'Хелена' - часы в машинном отделении корабля остановились после взрыва и показывали 7 часов 57 минут. Силой взрыва, поразившего 'Хелену', старенький 'Оглала' был отброшен в сторону с извивающимися змеями оборванных швартовых концов. Сброшенный с койки матрос Дон Роденбергер, вскочив на ноги, решил, что на дряхлом минзаге взорвался его антикварный паровой котел. Увидев клубы дыма и огня, взметнувшиеся над плавдоком, лейтенант Лео Брукс - вахтенный офицер линкора 'Вест-Вирджиния' - не понимая еще, что произошло, приказал сыграть пожарную тревогу, передав звонками и голосом по кораблю: 'Пожарным и аварийно-спасательным дивизионам! Тревога!'
Но даже те, кто наблюдал за приближением самолетов, не могли вначале ничего понять. Кочегар с плавмастерской 'Вестал', пришвартованной к линкору 'Аризона', Френк Сток ехал с шестью своими товарищами на катере в церковь. Они уже подходили к причалу, когда увидели шесть или восемь торпедоносцев, идущих очень низко над водой - не более чем в 15 метрах - прямо на линейные корабли. Матросы были страшно удивлены. Они были еще более удивлены, когда хвостовой стрелок одного из самолетов полоснул по ним пулеметной очередью. Сток вспомнил какие-то истории, которые он читал об учениях 'в реальных боевых условиях', якобы проводящихся где-то в южных штатах. Наверное, здесь происходит то же самое. А для большего реализма на самолетах даже намалевали красные круги - опознавательные знаки вероятного противника. Подобные заблуждения быстро улетучились, когда один из моряков, находившихся на катере, получил пулю в живот от хвостового стрелка одного из пролетавших торпедоносцев.
На 'Неваде', стоявшей на северном конце 'линкорного ряда', дирижер корабельного оркестра Один Макмиллан ожидал со своими музыкантами подъема флага в 8 часов утра, чтобы поприветствовать его звуками Национального гимна. 23 музыканта корабельного оркестра находились на верхней палубе с 7.55, когда был поднят подготовительный флаг. Стоя в строю, многие музыканты заметили самолеты, пикирующие на противоположной стороне острова Форд. Макмиллан увидел целые тучи земли и грязи, поднявшиеся вверх, но считал, что проходят какие-то очередные учения. Уже было 7.58 - две минуты оставалось до начала церемонии - когда он увидел идущие прямо на линкоры самолеты со стороны выхода из гавани. Тяжелые, глухие, напоминающие удары парового молота взрывы, раздались под водой, сотрясая всю линию кораблей. Люди в строю стали встревожено оглядываться. Но тут наступило ровно 8 часов. Оркестр грянул 'Звездный Гимн'.
Японский самолет, сбросивший торпеду в 'Аризону', выходя из атаки, пронесся над кормой 'Невады'. Хвостовой стрелок дал длинную очередь по морякам, замершим по команде 'смирно'. К счастью, он плохо прицелился, не попав ни по одному из музыкантов, ни по морским пехотинцам, стоявшим лицом к оркестру. Крупнокалиберная очередь лязгнула о палубу и прошила уже поднятый флаг.
Макмиллан теперь начал понимать, что происходит, но продолжал дирижировать оркестром. Он всю жизнь руководил военными оркестрами и еще не было случая, чтобы он, начав исполнение Национального гимна, позволил себе прервать его, не доиграв. Он только на секунду запнулся (или сделал паузу), когда щепки палубного настила от пулеметной очереди внезапно полетели ему прямо в лицо. Весь оркестр также сделал паузу и уставился на дирижера, как будто они репетировали подобную паузу в течение нескольких недель. Но никто не покинул строя, пока не прозвучала последняя нота гимна. Затем все с дикой поспешностью бросились в укрытие.
Вахтенный офицер 'Невады' лейтенант Тоссидж нажал сирену боевой тревоги. Горнист корабля готов был уже проиграть боевую тревогу, но Тоссидж выхватил у него горн и выбросил его за борт. Хватит этих детских игр с дудками и свистульками! Схватив микрофон внутрикорабельной трансляции, он прокричал в него несколько раз:
- Воздушный налет! Это не учения! Повторяю - это не учения!
На всех кораблях люди начали понимать, что происходит.
На транспорте 'Кастор' старпом закричал:
- Нас бомбят японцы!
На подводной лодке 'Тоутож' матросы якорной вахты крикнули вниз через торпедный люк:
- Ребята, война началась! Честно слово, не врем. Без шуток!
На крейсере 'Феникс', к борту которого были пришвартованы эсминцы, громкоговоритель корабельной трансляции объявил: 'Собирающимся на католическую мессу выйти на верхнюю палубу!' И тут же завыли сирены боевой тревоги, заглушая все другие звуки.
Пронзительные звонки и вой сирены пронеслись по линкору 'Мэриленд', сопровождаемые командами по трансляции.
На 'Оклахоме' сначала завыли сирены воздушной тревоги, а минутой позже зазвучали звонки боевой. Затем по корабельной трансляции передали несколько слов, которые один из моряков линкора запомнил так: 'Реальные самолеты противника, настоящие бомбы! Это не учения!' Другие свидетели уверяют, что смысл слов был таким, но сами слова были не столь деликатными. И именно это убедило многих, что действительно началась война.
Но на большинстве кораблей находящиеся внизу люди все еще нуждались в дополнительных доказательствах. Даже после попадания торпеды в 'Хелену' кочегар Джозеф Месси был уверен, что боевая тревога является результатом плохого настроения старпома, желающего испортить всем выходной день.
- Какого черта! Сегодня воскресенье! У них нет больше времени, чтобы устраивать учения? - отреагировали на сигналы боевой тревоги в кубрике машинистов линкора 'Калифорния'.
Почти точно так же отреагировали в кубрике сигнальщиков крейсера 'Сан-Франциско'.
На эскадренном миноносце 'Фелпс' машинист Уильям Тейлор, услышав сигнал боевой тревоги, решил продемонстрировать всем свое недовольство. Он демонстративно долго одевался, затем вышел на верхнюю палубу и направился на корму попить воды.
И только потом, не спеша, пошел к люку, ведущему в котельное отделение, где находился его боевой пост. В этот момент к нему подскочил какой-то старшина комендоров, крича:
- Ты, что ползешь, как сонная муха? Ты знаешь, что война началась?
'Заткнись, придурок, - зло подумал Тейлор, - нечего тут меня пугать. Для меня эти воскресные учения хуже любой войны'.
Капитан 2-го ранга Геральд Стоут - командир быстроходного минного заградителя 'Бриз' - был еще более возмущен. Он строго-настрого приказал не устраивать никаких учений по воскресеньям, по меньшей мере до 8 утра. Услышав сигнал боевой тревоги, командир прервал завтрак и поспешил наверх, чтобы устроить головомойку вахтенным.
Капитан 1-го ранга Гарольд Трейн - начальник штаба дивизии линкоров адмирала Пайя - услышав сигнал тревоги в своей каюте на 'Калифорнии', был убежден, что кто-то дал этот сигнал по ошибке. Ни адмирал, ни он не планировали никаких учений на воскресное утро.
Ошибка действительно произошла на эсминце 'Хинли'. Его экипаж собирался на палубе по воскресеньям звуками химической тревоги в 7.55. В это утро кто-то по ошибке нажал кнопку боевой тревоги.
На крейсере 'Гонолулу' морской пехотинец Рой Генри спорил на доллар, что это Армия решила 'подловить' Флот внезапной атакой, используя учебные торпеды. Трубогибщики и медники на плавмастерской 'Ригел' вообще никак не отреагировали, когда какой-то матрос в одном белье прибежал к ним в цех, крича, что началась война. Они решили, что тот спятил. Когда один матрос на 'Пенсильвании'
