Кэл был добр к ней, что и говорить. Этого она никогда не забудет, но как бы ни нравился Фриско,[1] она приехала в него в поисках новых возможностей. Настало время снова отправляться в путь.
Похоже, Пенелопе и не нужен был ответ. Она приняла согласие Алексы как должное.
– Собери сумки и утром будь готова. Я заеду в восемь. В десять мы должны быть на вокзале. – Пенелопа твердо положила руки ей на плечи. – Кэлу не говори. Не хочу прощальных сцен и слез. Так тебе не выспаться. Нельзя, чтобы это отразилось на твоем прелестном личике, красотка.
Она впилась в плечи Алексы, испытующе вглядываясь ей в глаза:
– Кэл сказал, между вами ничего нет. Но скажи, за твоей строгостью не прячется любовь, страсть?
Веселый смех Алексы развеял все сомнения. Пенелопа выпустила ее из цепких рук, но продолжала сверлить взглядом:
– Я так понимаю, ты крепкий орешек? Трезвая, твердая и такая красивая – все задатки звезды. Я, черт возьми, сделаю все, чтобы они принесли миллионы журналу и тебе.
К удивлению Алексы, она вдруг тяжело опустилась на стул, превратившись в обыкновенную усталую пожилую женщину.
– Слушай меня – и далеко пойдешь. Я обещаю. Теперь ты мне пообещай, что не устроишь бурных прощаний.
Алекса послушно кивнула. Ей и самой не нужны объяснения с Кэлом. Когда в Нью-Йорке она окончательно встанет на ноги, он поймет. Став звездой, она настоит, чтобы он сделал пару ее снимков… Со временем она отблагодарит Кэла за веру в нее.
– Веди себя естественно, – нашептывала Пенелопа последние инструкции, перед уходом записывая адрес. – Он не должен догадаться, что я похищаю тебя. В любви и работе все средства хороши, правда, крошка?
Алекса ответила ослепительной улыбкой, хоть, к досаде, руки немного дрожали.
– Хорошо, Пенелопа. К восьми буду готова. Однако вечером, сидя с Кэлом за стаканчиком сономского вина, Алекса напрягала все свои актерские способности. Кэл вдохновенно болтал, считая, что сообщает ей новости.
– Испытание пройдено успешно. Пенелопа собирается рекомендовать тебя Блэр Бенсон – она владеет «Вью». Считай, ты уже стала их звездой. Блэр любит лично всем руководить. Пен, конечно, стерва. Но знает, чего хочет, и всегда этого добивается. – Кэл хлопнул ее по коленке. – Лекс, теперь нельзя спать на ходу. Это важный момент. Пенелопа обладает большой властью, она может помочь больше, чем ты можешь представить. Но я не дам ей тебя перехватить. Нам надо двигаться вперед внимательно и в моем темпе, ты поняла, малышка?
Алекса слышала, но не слушала Кэла. Она не хотела больше двигаться «осторожно» и «в его темпе». Время летит. Снова пора в путь. Кэл говорил, что главный бизнес сосредоточен на Восточном побережье, так что же он тогда делает на Западном? Ну хорошо, заказы от «Таун энд Кантри» и других журналов. Разрыв с «Вью» вроде тоже объяснил, но за три месяца работы с Робинсоном ничего не было слышно от «Вог» – крупнейшего из всех. Ясно, что Кэл в стороне от больших дел, может, по своей воле, а может, и нет. В любом случае Алекса не желала оставаться с ним ни минуты дольше, чем необходимо.
Кэл присвистнул:
– До чего же ты кислый клиент! Такие новости, а ты с таким скучным лицом.
Алекса отодвинула бокал и нежно улыбнулась.
– Это здорово, Кэл, что и говорить, но… – Она почти зевала. – Такой утомительный день. Я ни жива ни мертва.
– Ты права, – мгновенно согласился он. – Знаешь что, давай не будем завтра работать. – И, взглянув в блокнот, нахмурился. – Ты не будешь, а у меня есть дела. Хотел свозить тебя в «Кармел», но из-за Пони забит мой единственный выходной. Съездим на той неделе. Сегодня можем отметить победу в китайском ресторанчике, как тебе? Завтра поспишь подольше.
На секунду она заколебалась, сердце дрогнуло от его доброй улыбки. Снова задергался нерв под правым глазом. Может, глупо бросать такого защитника, такого отличного парня, который пообещал поднять ее на самые вершины – даже «в его темпе»? Должно быть, что-то в ее лице встревожило Кэла.
– Что случилось, Алекса? Тебя что мучает? Пролетела еще секунда. Алекса поднялась с дивана, рассмеялась.
– Ничего, Кэл. Ничего. В китайский обязательно сходим, только не сегодня, ладно? Сейчас мне лучше просто выспаться.
В ожидании, когда Блэр подойдет к телефону, Пенелопа катала пяткой на полу незаменимое для путешествий приспособление, всегда помогавшее после тяжелого дня. Об усталости не хотелось думать, но иначе к утру непременно опухнут ноги. Чудесная штука. Боль постепенно отпускала, и хорошие новости не давали грустить.
Блэр, как обычно, взяла быка за рога.
– Ну, выудила рыбку?
– И без труда, босс. Кэл не соврал, да и сама я не сомневалась – между ними ничего нет. Когда я сказала злючке эту чудовищную чушь, что Кэл – фотограф не для нее, она уже была у нас на крючке. Кэл будет кусать локти месяца два, но, думаю, потом успокоится. Блэр, ты не представляешь, что за шарм в этой крошке. Она продаст нам тысячи номеров. В киосках журнал расхватают за час. Нельзя, чтобы Кэл Робинсон дышал нам в затылок, вмешивался, кому ее снимать и в чем. Я ему сказала вчера, что с необученными девочками работаю на своих условиях. Он ответил, что подумает. Но нам новое лицо нужно сейчас!
Пока Пен переводила дыхание перед очередным пассажем, Блэр успела вставить слово:
– Отлично сработано, Пен. Когда ты ее доставишь?
