вообще можно было продлевать его с кем бы то ни было.
Она торопливо вышла из комнаты, выскочила из гостиницы, молясь, чтобы хватило времени перебежать через улицу, прежде чем Форга нагонит ее. Она бежала вперед, не зная куда. На пути попался небольшой сад, в глубине которого виднелся проход с колоннадой. Он вел в церковь. Надо было спрятаться, пересидеть какое-то время, пока можно будет въехать в «Скайвейс».
Это была католическая церковь, очень старая, с роскошными витражами на окнах. Алекса сидела там почти час, сгорбившись в последнем ряду.
Постепенно присутствие духа возвращалось. Это было совсем не просто. Она заставила себя осмотреться вокруг. Когда часы показали половину четвертого, Алекса с усилием поднялась со скамьи: страх почти парализовал ее. Перед тем как покинуть церковь, она решила отменить заказ на самолет и полететь другим рейсом, так безопаснее. Хоть в «Бритиш Эйруэйс» уверяли, что никогда не объявляют имена пассажиров заранее, зная влиятельность Форги, она не могла быть уверена, что что-то может остаться от него в тайне и в последний момент он не окажется на соседнем сиденье.
Она останется в «Скайвейс» и напишет длинное письмо Марку, объяснит, почему сделала все, что могла, чтобы уничтожить компанию его матери. И почему, из-за чувств к нему, не будет искать другого возмездия для его Мадам Дэви и, конечно, Форги за смерть Энн Першинг. Она отправит письмо, как только приземлится в Нью-Йорке. Если с ней что-то случится, по крайней мере, он будет знать, в чем дело и кто виноват.
Легко было составить план, но осуществить оказалось гораздо трудней. К тому времени, как Алекса поселилась в гостинице и закончила писать, она была совершенно разбита, не в силах даже шевельнуться – не то что лететь в Нью-Йорк следующим самолетом.
Джо… надо как-то связаться с Джо, рассказать ей, что она сделала. Никогда еще Алекса не чувствовала себя такой одинокой. Из-за планов, от которых распухла голова, она забыла даже о самых необходимых вещах.
Спустившись в вестибюль, она спросила:
– Где можно купить зубную щетку?
– Все закрыто. Завтра утром. Здесь в восемь утра… – Зевающий клерк указал на киоск, справа.
Хорошенькая стюардесса, въезжавшая в гостиницу, заметила Алексу. Она не могла не обратить внимание на ее непонятно трагический вид, вызванный всего лишь отсутствием щетки.
– Если хотите, у меня есть дорожный набор «Пан Америкен», – предложила стюардесса.
Алекса попробовала было возражать, а потом от всего сердца поблагодарила девушку и вернулась в свой стерильный номер, вцепившись в пакет, как в талисман. Кто может знать, где Джо… где Мадам Дэви давала долгожданную аудиенцию? Конечно, Майк Таннер. Английская телефонная система ни к черту не годилась. Алекса долго не могла пробиться в справочное бюро Сан-Диего. Наконец она дозвонилась в Нью-Йорк и узнала телефон их филиала в Сан-Диего. Майка она не застала – тот уехал «по заданию» и никто не мог сказать, когда он собирался обратно.
Алекса уставилась в пол, соображая, что делать. Теперь оставался только один человек, к которому можно обратиться за помощью, кому она доверяла, кто еще мог подставить ей плечо, в котором она так нуждалась. Кэл Робинсон. Но согласится ли он разыскивать Джо? Она так и не перезвонила, когда он великодушно позвонил ей первым, так ни разу и не поблагодарила его. Придется рискнуть. Больше все равно никого нет.
Когда в трубке раздался голос Твинни, на глазах у Алексы появились слезы. Твинни всегда отвечал, когда Кэл находился в Сан-Франциско. Он так обрадовался, когда понял, кто звонит, что ей даже не пришлось спрашивать, занят ли сейчас босс. Прошли минуты, и Алексе было все хуже и хуже, когда Кэл наконец взял трубку. Он был немногословным, но в голосе его не чувствовалось холодка и равнодушия.
– Неужели сама звезда позвонила? Не могу поверить. Чем обязан честью?
– Кэл, я… я в Лондоне.
– Передай мой нижайший поклон королеве. Жаль, я собирался в Нью-Йорк через неделю-другую. – Он помолчал и добавил довольно сварливо: – С новой девушкой, ты, наверное, слышала… Пэтси Брук?
– Нет-нет, я не слышала… Я рада. – Алекса торопливо продолжала: – Кэл, я в беде. Мне нужна помощь. Знаю, что не заслуживаю, но… но… больше не к кому…
– Во что ты еще влезла? – Теперь пришла его очередь изображать полное безразличие. Чего ради за нее переживать? – И деньги не могут вытащить? Ты же богата, Алекса, богата и знаменита. Так пишет «Тайм».
Кэл был спокоен, и Алекса попыталась пробиться сквозь его цинизм. Ее подгонял страх:
– Ты не можешь выяснить, где сейчас моя сестра Джо? Я покончила с «Дэви». Не из каприза, а совершенно сознательно… Сейчас долго объяснять… – Алекса заколебалась. Если Кэл и решил, что она истеричка, по-другому не расскажешь. – Моей жизни угрожает опасность – и Джо тоже. Мы висим на волоске. Я думала, что вернусь в Нью-Йорк, но раз Джо в северной Калифорнии, и мне надо там быть… – Она постаралась говорить увереннее. – Двое – всегда лучше, чем один.
Кэл присвистнул и какое-то время молчал, прежде чем спросить:
– Так, говоришь, где ты сейчас?
– Отель «Скайвейс» в лондонском аэропорту.
– Ты можешь пока оставаться там? – Он снова помолчал, а потом рассмеялся. – Да что тебе там мучиться, хулиганка. Есть одно отличное место, недалеко от аэропорта. Называется «Бэлл», это в районе Харли. Я знаком с владельцем. Там просто здорово, тихо так. Тебе, конечно, надо хорошенько отдохнуть, прежде чем снова нырять в бурное море. Если нужно спрятаться, то только там. Сейчас им позвоню, а еще сутки понадобятся на поиски твоей сестры. Не спрашивай, почему я согласился. Может быть, ты все еще сидишь у меня в подкорке. В конце концов, это же я дал тебе старт…
Алекса положила трубку с ощущением, что ее крепко обняли и потрепали по голове. В шесть утра она отчаялась заснуть и вышла на улицу отправить письмо Марку. Мысль о том, что оно уже будет в пути, поможет ей. В лифте она снова столкнулась с хорошенькой стюардессой. Та посмотрела вопросительно:
