очередь, ловит улыбки судьбы, утоляет свое любопытство, борется, любит, живет…
Но, кроме того, он становится мудрее — с каждым прожитым годом, с каждым своим путешествием, с каждой новой встречей и новой разлукой. Теперь он чувствует более тонко и остро, больше знает и к большему стремится. В нем проявляется способность влиять на судьбы государств и целых миров; он уже не просто герой, он — победитель, властелин, полубог…
Затем — очередная метаморфоза. Близится конец его головокружительной эскапады, калейдоскоп пестрых миров замедляет свое вращение. И в эти последние годы, в преддверии пятидесятилетия, Блейд превращается в странника. Вот высший титул, которым мы можем его наградить! Он стал вечным путником; но не проклятым Богом подобно Каину, а благородным беглецом из мира обыденного. Он начинает понимать, что странствия — не эпизод в его жизни, пусть растянувшийся на года; они и есть жизнь, истинное его бытие, состояние души. И в тот момент, когда мудрость возраста и опыта делают это ясным, двери Измерения Икс захлопываются перед ним.
Сказка закончена. Теперь не важно, кем он был; важно, кем стал. Пожилым человеком, достаточно крепким, чтобы прожить еще долгие десятилетия на Земле, в уюте и относительном покое. Так кончилась его молодость, полтора десятилетия странствий и необычайных приключений, и начались испытания зрелости — восемь томительных и бесплодных лет, проведенных в кресле высокопоставленного чиновника. Он сильно изменился; он не мог не измениться — слишком резким был переход, слишком мучительной — безумная надежда повторить то, что ушло безвозвратно, просочилось в песок времен вместе с юностью, молодостью, зрелыми годами.
Он ничего больше не ждал от жизни. Но случилось так, восемь последних лет оказались не прелюдией к старости, а увертюрой к новым странствиям. Он совершил их не в том теле, что принадлежало ему от рождения — ну так что ж? Другая плоть и немного иной облик не были слишком серьезной платой за возвращенную молодость, за прелесть новых приключений, за чудо еще одной жизни, дарованной ему судьбой. Его новые путешествия начались с Айдена, прекрасного и загадочного мира, ставшего для него вторым домом; поэтому, как сказано выше, хроники этого периода названы мной Айденским циклом.
Пока все о Блейде. Теперь поговорим о профессоре Лейтоне; вернее — о его чудесной машине, помаргивающей лампочками в подвалах Тауэра.
4. Технология проникновения в иные миры
Надо отметить, что Джеффри Лорд тщательно обходит технические вопросы, связанные с путешествиями Блейда. Меня не удивляет, что ничего не сказано о самом чудесном компьютере; в конце концов ясно, что на рубеже шестидесятых-семидесятых годов, двадцать лет назад, Лорд имел очень приблизительное понятие о вычислительной технике. Но какую-то разумную гипотезу по поводу Измерения Икс он был обязан придумать! Мы же узнаем по сему поводу только следующее:
1. Вселенные Измерения Икс расположены не в ином времени и не в ином пространстве — так утверждает гениальный Лейтон. Но если эти миры существуют не во времени и не в пространстве, то где же еще? Явная нелепость, недопустимый логический прокол.
2. Компьютер не переносит Блейда в иные миры в физическом смысле; он так перестраивает его мозг, что наш герой начинает воспринимать эти новые реальности.
Во втором случае мы имеем дело с добротной и хорошо известной фантастической идеей, с которой я готов полностью согласиться. Но неопределенность по первому пункту всегда раздражала меня и, как представитель точных наук, я с ней никак не мог примириться. Кроме того, небулярность местоположения миров Измерения Икс существенно тормозит сюжет — ведь Блейд часто отправляется в путь с дополнительными устройствами, вживленными то в мозг, то под кожу, и надо четко представлять себе, как все эти спейсеры, передатчики, телепортаторы, силовые экраны и т. д. действуют в других мирах. Это очень важный вопрос, так как иногда сюжет всего произведения построен на особенностях одного из подобных приборов.
Поэтому я воспользовался еще одной добротной и хорошо известной идеей о параллельных Вселенных, сдвинутых на квант времени друг относительно друга. Вот в них-то и путешествует Ричард Блейд, а компьютер в этом случае превращается в своеобразный темпоральный движитель, позволяющий страннику преодолеть временной барьер между реальностями. В рамках такой модели можно развить целую теорию о переносе органических и неорганических объектов, о расположении миров на хронологической шкале, о темпоральном сопротивлении, о возможности повторного визита в один из миров и так далее. Все эти моменты должны выглядеть логически непротиворечивыми и достоверными (конечно, в рамках постулатов нашей фантастической теории), ибо на их основе функционирует, например, такое важное и мощное средство, как телепортатор, позволяющий Блейду перебрасывать домой некоторые предметы. Для построения занимательного сюжета надо совершенно точно определить, что Блейд способен делать с помощью этого устройства и что лежит за границами его возможностей. Достаточно подробное изложение теории хронопереноса дано в повести «Странник», и читатели скоро познакомятся с ней.
5. Апокрифы Ричарда Блейда
В начале нашей статьи приводились примеры произведений, относящихся к жанру героической фантастики. Было бы уместно рассмотреть вопрос о том, к какому из двух более обширных разделов — твердой НФ или фэнтези — принадлежит этот жанр. Мы легко убедимся, что в данном случае невозможно провести однозначную классификацию. Упоминавшиеся сериалы о принцах Эмбера, Мире Пяти Ярусов, Конане-Варваре и, конечно, «Властелин колец» — типичные романы фэнтези; Маджипур Силверберга, Дюна Герберта и даже истории Бэрроуза о Картере Марсианском стоят ближе к твердой НФ; цикл о Тарзане — это скорее приключенческая литература. Что же такое апокрифы Ричарда Блейда? Фэнтези или научная фантастика?
Чтобы разобраться с этим, остановимся на самом понятии фэнтези. В отличие от твердой НФ, повествования в жанре фэнтези описывают события в той или иной степени невероятные с научной точки зрения; в них фигурирует магия, чародейство, колдуны и ведьмы, целый волшебный мир, а также герои и злодеи, наделенные волшебными свойствами. Все эти качества иррациональны и необъяснимы с точки зрения точных наук; волшебный мир обладает собственной системой постулатов, определяющих завязку сюжета, развитие конфликта, действия персонажей и их возможности.
Фэнтези — это сказка для взрослых, и возникла она, как я подозреваю, из зависти. Все мы в детстве слушали сказки и, вероятно, любили их. Однако в пятнадцать лет — тем более, в двадцать или сорок — сказки про Ивана-церевича и Серого Волка или про Золушку уже не так увлекают, как в более нежном возрасте. Но хочется сказки! До боли в сердце, до дрожи в коленках хочется сказки, которая могла бы увести за грань суровой действительности, в иной мир, в котором возможны всякие чудеса. У детей были такие сказки; у нас, взрослых, нет — и мы начали завидовать детям. Эта зависть, белая или черная, плюс зеленая тоска по утерянному навсегда детству и породила фэнтези. Таково мое мнение, но я никоим образом на нем не настаиваю и готов принять любые другие гипотезы.
Предположим, я прав, и фэнтези — это сказка для взрослых. Тогда к подобным произведениям, несмотря на их развлекательный характер, надо подходить именно с «взрослой» точки зрения. О чем любят читать взрослые? О любви, о сильных человеческих страстях, о таинственных происшествиях, которые разгадывает герой — причем весь этот антураж, включая колдовство, должен быть подан с максимальным реализмом, с достоверностью и юмором (там, где он уместен). Чем реалистичнее, тем интереснее читать, тем больше веришь в невероятные измышления, которые вываливает на нас автор.
Почти любую детскую сказку можно превратить в фэнтези для взрослых. Возьмем, к примеру, историю о Красной Шапочке. Пусть она будет юной прелестной блондинкой, её бабушка — могущественной колдуньей, а волк — несчастным и благородным юношей, который по ночам волею злого мага преображается в вампира-оборотня. В душе этого горемыки человеческое борется со звериным; днем он
