укрыться за броней холодной отстраненности:
Мне не хотелось бы говорить об этом.
К тому же я для вас чужой человек.
Да, но очень добрый, - с искренним чувством возразила она и не поняла, почему при этих ее слонах его красивое лицо так напряглось.
А если бы нет? Если бы я был одиноким опасным хищником со скверными намерениями, вы бы... вы бы справились со мной?
Но вы вовсе не одинокий хищник... Вы с Лайамом, вы его отец...
Значит, отцовство отметает от меня все подозрения... и соблазны? - Он мысленно перебрал в уме массу знакомых парней, которые при этом имели потомство, но не стал указывать Флоре на очевидную логическую нелепость ее заявления. Признаться, такие аргументы никогда не приходили мне в голову. Я просто ошеломлен доверием, которое вы мне оказываете.
- Разве вам никогда не случалось просто так проникнуться доверием к не очень знакомому человеку?
Флора замолчала и закрыла глаза - боже, что это она несет? Какое унижение! Теперь он, чего доброго, подумает, будто она жаждет броситься ему в объятия... Ищет какой-то близости...
Джош прервал неловкое молчание:
- Лайам провел в машине все утро, ему просто необходимо немного размяться. - К ее огромному облегчению, он говорил так, точно она не сказала ничего необычного. - Если вы хотите переодеться, я пригляжу за окрестностями.
- Ну, если вы... спасибо...
Одним глазом Джош присматривал за сыном, который строил башню из придорожных камешков, а другим в зеркало своей машины наблюдал за движениями Флоры на заднем сиденье ее маленького автомобиля.
Сейчас, конечно, не время раздумывать о пристойности такого поведения. Не стоит размышлять о каких-то там угрызениях совести, если он собрался заставить Грэхемов заплатить ему за все. Он намеревался ударить доктора Грэхема по самому больному месту, а дочь, безусловно, была его ахиллесовой пятой. Доктор обожал ее. В тот самый момент, когда Джош посмотрел по телевизору их совместное интервью, он понял, как будет мстить.
А девчонка? Она даже не хотела допустить, что ее драгоценный отец мог быть в чем-то виноват. И теперь, как и всегда, когда он хотел напомнить себе, почему делает это, Джош вызвал в памяти нежное, улыбающееся лицо Бриди... Однако на этот раз он не смог долго сосредоточиться на воспоминаниях - настолько сильно занимало его происходящее в маленькой машине.
Никто из случайных прохожих не смог бы полюбоваться нижним бельем Флоры. По той простой причине, что она его не носила, по крайней мере на верхней части тела, которое так хорошо было видно ему в зеркало. Ее маленькие высокие груди энергично подпрыгивали, когда она наклонялась и поднимала руки вверх, натягивая через голову тонкий шерстяной свитер.
С сожалением и чувством отвращения к себе Джош отвел глаза. Кого он обманывает? Какая уж тут месть? Он просто извращенец! Скверно, но если бы он хотел ограничиться только подглядыванием!..
Джош услышал ее быстрые шаги по гравию придорожной насыпи и посмотрел на сына. Мальчик нашел палку потолще и одним ударом разрушил башню, которую так долго возводил.
Иногда меня беспокоит его агрессивность.
И напрасно. - Это совершенно нормально, поддержала разговор Флора. Она улыбнулась, видя, что Лайам принялся заново возводить разрушенное сооружение. - Уверена, в детстве вы занимались тем же.
Нет. Строил мой брат Джейк, а я только сносил его постройки. Теперь люди платят ему сумасшедшие деньги за то, что он строит, и никому не приходит в голову это сносить.
Он строитель?
Нет, архитектор.
А вы чем занимаетесь? - Она прикусила губу. Нет, вы не обязаны отвечать. Стоит мне только начать расспрашивать, я не могу остановиться...
А вы что, работаете в полиции?
Нет, я адвокат.
Жаль... - Она удивленно посмотрела на него. -
Его улыбка и то, как в ответ судорожно забилось ее сердце, заставили Флору запаниковать.
- Лайам ваш единственный ребенок? - Мягкая и дипломатичная перемена темы разговора - вот что сейчас требуется.
Джош ответил не сразу, а когда заговорил, его серые глаза приняли такое мрачное выражение, что Флора переполошилась.
- Да, единственный.
Он был молод, лет тридцати, наверное, и его жена могла бы нарожать ему кучу столь же очаровательных малышей, как Лайам. В этот момент Флора, хотя и считала, что напрочь лишена материнского инстинкта, ощутила острый укол сожаления при мысли о том, как складывается ее одинокая жизнь.
- Я тоже единственный ребенок.
Гладкая щека Джоша нервно дернулась.
- Что ж, тем более вы дороги вашим родителям.
Его глаза сверлили ее лицо со странным напряжением.
- Только отцу. Моя мама умерла пять лет назад.
Он погладил ее руку. Движение было легким, скользящим, едва приметное прикосновение, казавшееся спонтанным. Флора не шевелилась. Она продолжала смотреть на занятого игрой счастливого малыша, ощущая напряжение в каждой клеточке своего тела. Господи, она и не подозревала, что вся сплошь состоит из такого количества нервных окончаний! Удовольствие граничило с болью, и она подумала, что не готова к такому внезапному чувственному пробуждению.
- Мне пора ехать, - проговорила она, стараясь вновь обрести твердую почву под подошвами своих туфель. - Спасибо вам за все. - Если она немедленно не уедет, он заметит, как ей не хочется уезжать... И это так глупо!
Нет, он не был готов к такому! Когда он раздумывал о том, как переспит с Флорой Грэхем, то представлял себе это довольно простым делом: закрой глаза, Джош, и думай о своей сладкой мести. Как просто использовать кого-то, у кого нет ни сердца, ни глубоких чувств, а у этой несчастной дурочки они не только есть, но она к тому же умеет хорошо их прятать!
Все могло быть таким легким! Как она вся задрожала, когда он прикоснулся к ней... Стоит воспользоваться этой реакцией, сказал он себе. Ее отец публично опозорен, жених бросил ее - она так уязвима, соблазнить ее будет не сложнее, чем прогуляться по парку. А потом... потом бросить ей в лицо правду. Вот настоящее наслаждение! Все, что требуется, - это действовать медленно и осторожно...
Но никто не мог бы сказать, что Джош Прентис выбирает наиболее легкий путь! Он в точности знал, как заставить жертву прекратить сопротивление и привести ее в состояние беспомощной готовности повиноваться. Его требовательный рот прижался к губам Флоры, отнимая всякую возможность ускользнуть от поцелуя.
Флора отступила назад, как только он ослабил объятие и его сильные руки отпустили ее голову. Она продолжала пятиться, пока спиной не натолкнулась на дерево. Шершавая поверхность царапнула ее спину под тонким свитером, и, дыша быстро и прерывисто, она ухватилась обеими руками за ствол, стараясь обрести какую-то материальную опору в этом мире, внезапно утратившем четкие очертания.
- Зачем вы это сделали? - спросила она дрожащим голосом.
Поцелуй, казалось, не привел его в то же состояние ошеломления, как Флору, - напротив: он как будто наслаждался полученными ощущениями.
- Я хотел убедиться, такая же вы глупая, как кажетесь? - резко фыркнул он.
Ярость в его голосе ошеломила ее.
