что это престижные состязания. Поэтому я не знаю и вас, даже если вы сам бог этого спорта, — заверила его девушка.
— Тебе почти удалось заставить меня усомниться в собственной памяти. Но, как я уже говорил, ты можешь ни о чем не волноваться. Я не выдам твоего маленького секрета. Более того, я глубоко уважаю твое решительное желание откреститься от грехов прошлого...
—Я была бы вам очень благодарна за проявленное понимание, если бы знала, о каких грехах идет речь. Из ваших слов мне стало ясно, что однажды я где-то пыталась вас совратить.
— В Монако. Это было в Монако, — освежил Мэтью, как он думал, память беспутницы.
— Но я никогда не была в Мо... — хотела с облегчением произнести девушка, но вдруг запнулась.
Она нахмурилась. И задумалась.
Причиной этому стало воспоминание о том, что незадолго до своего замужества ее сестра-близнец, решив насладиться последними днями вольности, отравилась в Монако, где в то время проходил очередной этап «Формулы-1». Не то чтобы девушка с легкостью могла представить свою сестру в роли блудницы, которая в алкогольном опьянении предлагает себя участникам соревнований, но нечто подобное хоть в какой-то степени могло объяснить ту уверенность, с которой этот спаситель-наглец подозревает, ее в лукавстве.
Ее задумчивость Мэтью порадовала. Это молчание казалось ему лучшим подтверждением его правоты. Конечно, откуда молодому человеку было знать, что можно нечаянно в разное время и разных местах повстречать сестер-близнецов, одна из которых не имела абсолютно никакого представления о приключениях другой?
— Гм... — невольно произнесла девушка, раздумывая над этой коллизией.
— Амнезия прошла? — насмешливо осведомился Мэтью Готье.
— Вы даже не представляете, насколько заблуждаетесь. Я никогда не была в Монако, — спокойно произнесла девушка, внутренне извинив мужчину за его нелепую оплошность.
— У меня есть все причины, чтобы не принимать твоих заверений в расчет, — упрямо бросил Мэтью. — Но отложим это препирательство. Я хочу убедиться, что твое состояние не вызывает опасений. Я провожу тебя в приемную, — сказал он, распахнув дверцу машины перед завернутой в толстый плед девушкой.
— Я подожду тебя здесь, — сказал Мэтью, когда пришла медсестра, чтобы проводить ее в смотровую палату.
— В этом нет необходимости, — произнесла девушка.
— Я дождусь результатов обследования и подброшу тебя в Дорни-Хаус, — твердо проговорил он.
— Я доберусь до места самостоятельно, — раздраженно объявила девушка, которую стало угнетать преувеличенное внимание мужчины к ее персоне, тем более что она знала, на чем основывается его внимание.
— В таком виде это будет проблематичным, — издевательски произнес Мэтью.
— И у такой знаменитости, как вы, не найдется дел поинтереснее? — вернула она ему издевку.
— Я тут на отдыхе, — безразлично отразил он ее колкость.
Девушка прикусила губу.
Воздержавшись от дальнейших препирательств, она направилась вслед за медсестрой.
Мэтью действительно не спешил вернуться к другу Джеми. Это недоразумение все глубже и глубже затягивало его.
Вернее, он не считал свое мнение относительно этой девицы ошибочным. Он был совершенно уверен, что она и есть та самая «вешалка», которая несколько лет назад донимала его своими, пьяными приставаниями. И доказательством этому была полная тождественность тел.
Его уникальная мужская память сохраняла воспоминания обо всех женщинах, с которыми его связывали пикантные моменты прошлого. Он мог забыть имя, черты характера, антипатии или пристрастия. Но тела он запоминал с феноменальной точностью, до деталей. Увидев всего однажды женщину обнаженной, Мэтью не забывал ее уже никогда. Он хорошо знал эту характерную особенность своего мозга и поэтому доверялся ей целиком.
— И что же сказал эскулап? — спросил Мэтью, когда девушка вернулась в приемный покой.
— Он сказал, что мне несказанно повезло, что вы оказались в нужном месте в нужное время. Еще он сказал, что вы — герой. Но теперь для полного восстановления мне необходимы покой и одиночество, — уверенно проговорила она.
— Остроумно... Ничего не скажешь, — прокомментировал Мэтью Готье, осклабившись. — Так говоришь, что остановилась в Дорни-Хаусе? Пошли, я отвезу тебя.
— Я бы не хотела злоупотреблять вашей чуткостью, — отмахнулась девушка.
— Злоупотреблять своей чуткостью я никому и не позволю, можешь быть в этом уверена, — шепотом парировал мужчина, низко склонившись над девушкой.
ГЛАВА ПЯТАЯ
— Отчего приуныла? Над чем задумалась? — насмешливо спросил Мэтью Готье, виртуозно выруливая на трассу. — Неприятно поражена нахлынувшими воспоминаниями о бурном прошлом? Или ты не была со мной до конца искренней, передавая слова доктора? — недоверчиво спросил он пассажирку, которая в этот раз занимала переднее пассажирское сиденье.
Девушка отрицательно покачала головой, сохраняя хмурость лица и напряженное молчание.
— Ты не здешняя? — вновь обратился к ней с вопросом Мэтью, смущенный царившей в авто тишиной.
Она вновь покачала головой.
— Ты приехала сюда жить или в гости? Девушка повернула к нему удивленное лицо.
Еще несколько минут назад ее задевало пренебрежение, с которым он считал себя вправе обращаться с ней. Теперь же он стремился поддержать разговор. Девушка не видела для этого никаких объективных причин. Его интерес показался ей излишним. Но представления о вежливости заставляли дать ответ.
— Я приехала сюда по работе. Меня вызвали из Лондона для составления каталога библиотеки мистера Смита.
— Ты библиотекарь? — удивленно уточнил Мэтью Готье.
— В данный момент — да. Но еще недавно у меня была иная работа. Однако совратительницей знаменитых, впрочем, и любых других мужчин я не была никогда, — объявила девушка.
— Библиотекарь... Забавно... — пробормотал Мэтью себе под нос.
— Не вижу в этом ничего забавного, — обиженно возразила она.
— И тебя пригласили именно как библиотекаря? — недоверчиво переспросил Мэтью.
— А в чем вы видите подвох? — ответила она вопросом на вопрос.
— Ты не похожа на библиотекаря.
— Слабый довод, — парировала она. — Как, по-нашему, выглядят библиотекари?
— Совершенно иначе. И вряд ли они носят розовое кружевное белье, — обосновал свои сомнения Мэтью.
— Вы коллекционируете стереотипы, мсье Готье? — презрительно спросила пассажирка. А выдержав паузу, сухо предупредила: — Мне бы не хотелось, чтобы вы использовали факт моего спасения как индульгенцию для дальнейших оскорблений. Прошу вас раз и навсегда забыть, какого цвета на мне
