пришло бы в голову и половины его вопросов. Ей даже стало намного легче, оттого что ответственность переходила в чужие руки.
— Схватки остановились?
— На время.
— На сколько?
— Долго мы ее так держать не можем. Возникает опасность инфекции после разрыва пленок…
— Опасность… Джо угрожает опасность?
— Мистер Рафферти, ваша жена в отличном состоянии, и, скорее всего, схватки скоро возобновятся сами собой. Несколько часов могут иметь большое значение для развития легких новорожденного. Шесть недель недоношенности не исключение, и хотя плод маленький для такого срока… — Голос доктора слабел, по мере того как они удалялись.
Спустя несколько минут Лайам появился у ее постели.
— Ты слышала все, что он сказал?
— Большей частью. — Она покраснела: уж не намекает ли он на то ее, роковое, подслушивание. Сколько раз за последние недели она мечтала никогда не услышать те ужасные слова, изменившие все. И презирала себя за это желание.
— Тебе надо поспать. Ты не против, чтобы я остался?
Ему хотелось остаться! На данный момент ничего другого она и не желала. Он хочет, и этого было достаточно, чтобы внутри у нее затеплился огонек.
Лайам напряженно ждал, но ей не понадобилось взвешивать «за» и «против». Ответ последовал немедленно.
— Если ты только попробуешь выйти, я тебе такое закачу, что земля затрясется, — серьезно произнесла Джо. Интересно, понял ли он, что это было не таким уж сильным преувеличением? — Мне нужно, чтобы кто-то был рядом, — рассеянно призналась Джо, не замечая вспышки волнения у него в глазах. — Каждый раз, когда со мной заговаривает человек в белом халате, я начинаю кивать, как болванчик. Сейчас я запросто соглашусь на пересадку мозга. Молчи… — хрипло предупредила она. Было видно, как напряжение уходит из Лайама.
— Я ничего не буду говорить, если ты хочешь. — Он сел, не отводя взгляда от ее бледного, осунувшегося лица.
— Я это не нарочно, Лайам, — пробормотала Джо. Он чуть было не сказал, что, если бы она не была такой упрямой, все могло быть по-другому… Отчаяние в ее глазах заставило его сдержаться.
— Ты очень непредсказуемая леди. Наш ребенок явно в тебя.
Наш ребенок. От этих слов у нее на глаза навернулись слезы.
— Тебе больно? — резко спросил он.
— Нет. — Она протянула руку, чтобы не дать ему нажать кнопку вызова. — Я просто сильно устала.
У меня глаза слипаются.
— Спи, — тихо произнес он и повернул лампу у нее над головой, чтобы ей не слепило глаза.
— Это ничего, правда? — сонным голосом спросила Джо. Тепло и уверенность в его улыбке действовали успокаивающе.
— Конечно. Поспи, пока можешь.
Через несколько часов Джо проснулась от боли.
— Что-то происходит.
Когда пальцы Лайама сжали ее пальцы, она поняла, что заснула, держась за его руку.
— Позвать кого-нибудь? — Тело Лайама, поджарое, как у борзой, слегка вздрагивало.
Несмотря на громоздкость пропорций, физическая хрупкость Джо была, как никогда, очевидной. Лайаму было дурно от мысли, какое испытание ей предстоит и до какой степени он был бессилен избавить ее от этого. Он не мог понять, что заставляло женщин, пребывавших в здравом уме, рожать еще и еще!
Джо окончательно проснулась.
— Кажется, надо. — Она вдруг почувствовала себя спокойно, и это состояние отразилось в ее голосе.
Беспокоиться было некогда. С этой минуты события чередовались слишком быстро. Лайам был прав: все тревоги и боль остались лишь воспоминанием в то мгновение, когда акушерка положила теплое тельце ребенка ей на грудь. Она никогда не забудет, каким теплым и мягким было это маленькое тельце, которое она нащупала дрожащими руками. Это восхитительное мгновенье было чересчур быстротечным. Ребенка завернули в одеяльце и унесли.
— Отлично, — ответила акушерка на ее тревожный вопрос, — просто немного маленький. Надо, чтобы ему было тепло.
Лайам почему-то не хотел идти за ней. Джо не могла этого понять.
— Пожалуйста, побудь с ним. Мне невыносимо думать, что он один. — Тревога сделала ее голос резким. Как мало он проявляет интереса к их сыну! Внезапно ее осенило. — Ты разочарован? Ты хотел девочку? — Она слышала, что для некоторых такие вещи очень важны.
, — Разочарован? — Лайам упал на стоявший возле кровати стул и странно рассмеялся. — Ты слишком много нанюхалась этого. — Он откинул маску, которая подавала чудодейственную смесь газа с воздухом во время самых сильных схваток. — Я… — Он закатил глаза в поисках подходящего слова. — Если сказать, что вне себя, — этого все равно будет мало, — хрипло произнес он.
Их взгляды встретились.
— Я тебя понимаю. — У нее сдавило горло. Надо запомнить это золотое мгновение полной гармонии.
— Ты плачешь, Джо. — Он кончиком пальца смахнул слезу с ее щеки.
— Если бы и ты, как любой мужчина на этой планете, с пятилетнего возраста не учился подавлять слезы, наверное, и ты бы плакал. — Она хлюпнула носом. — Пойди, посмотри, как он там, и расскажи мне. Пожа-а-алуйста, Лайам!
— Не беспокойтесь, мы тут о ней позаботимся, любезно вставила акушерка. — Кажется, он не доверяет нам, дорогая, — добавила она с улыбкой, обращаясь к Джо.
Лайам не стал спорить.
— Вы так легко от меня не избавитесь, я еще вернусь!
— Наверняка вернется, — пробормотала, вздохнув, акушерка. — Везет же некоторым девушкам! заметила она не без зависти. — Как приятно видеть такую привязанность в супружеской паре!
Не мне развеивать ее романтическую фантазию, подумала Джо со слабой улыбкой. В ее переутомленной голове слова Лайама неожиданно обрели угрожающее значение: он вернется, чтобы заявить о своих правах, которые благодаря ее доверчивости мог поддержать юридически. Родить покажется еще легко, после того как они сядут и начнут обсуждать свое совместное (или несовместное) будущее.
— Теперь, когда мы дома, я действительно чувствую, что он мой.
— Мой?
Джо закусила губу, но промолчала.
— Пока я каждый день навещала его в больнице, было такое ощущение, будто он принадлежит кому-то другому. — Казалось, что все емкости в комнате были наполнены цветами. Пахло замечательно. — Люди были так добры, — бормотала она, читая подвешенную к букету бирку.
Неловкость, с какой она оглядывала комнату, не ускользнула от внимания Лайама.
— Конечно, будет легче пожелать ему доброй ночи в детской, чем ездить за двадцать миль в больницу. Давай подержу, — проговорил он, когда она начала сбрасывать жакет с одного плеча. — Не беспокойся, я не собираюсь бежать за границу. — Он сердито сверкнул глазами, когда она помедлила, явно не желая расставаться со своей ношей. — Мы достаточно об этом говорили, Джо. Тебе надо быть здесь, пока ты не окрепнешь, чтобы я мог тебе помогать.
Она передала ему переноску со спящим сыном. Как вести себя, когда по не зависящим от тебя обстоятельствам оказываешься под одной крышей с мужем, с которым почти разошлась?
Сказать, что ей это совместное проживание казалось сомнительным, было бы мало! Но когда она смотрела на это бесстрастно — а Лайам заставил ее так смотреть, — получалось, что это лучшее решение ее сегодняшних проблем.
