Эви слышала, как он запирал дверь. Потом шаги по ковру. Коул отдернул занавески, и комната осветилась светом уличных огней.
– Чтобы видно было, – пояснил Коул. Эви смотрела на его силуэт. В темноте он казался огромным, почти угрожающим.
– Я не могу спать, когда так светло! Коул послушно задернул занавески.
Так было еще хуже. В темноте все звуки казались громче. Вдобавок у нее шумело в ушах. Эви прислушалась. Рядом слышалось короткое, отрывистое дыхание. Чье – его или ее собственное? Она и сама этого не знала.
– Нет, я передумала. Отдерни занавеску. – Он остановился в нескольких дюймах от постели.
– Ну, пожалуйста!
И Эви замерла в ожидании. Занавеска снова отдернулась.
– Так лучше?
– Вроде да…
Матрас прогнулся – Коул лег рядом. Оба лежали неподвижно и молчали.
– Эви…
– Коул, пожалуйста…
– Что «пожалуйста»?
Эви зажмурилась. Если бы Коул действительно любил ее, он не стал бы разговаривать таким нерешительным тоном!
– Я не хочу думать об этом. Только не сейчас! Я и так слишком много думаю. А сейчас – не время. И не место.
Коул фыркнул.
– Ну, если сейчас не время…
– Коул, пожалуйста!
Наступило долгое молчание. В тишине слышалось лишь тиканье его дорожного будильника.
– Мне уйти?
– Не надо! – ответила Эви, не успев подумать, стоит ли это говорить. Слово – не воробей…
Темнота окутывала их, как материнское чрево. Их голоса растворялись во тьме.
– Ты на меня не сердишься за сегодняшнее? – спросил Коул.
– Что, разве это ты устроил этот смерч? – со смешком произнесла Эви.
– Но мы занимались любовью. В грязи, под дождем…
– А ты слышал, чтобы я на что-то жаловалась?
– Я вообще ничего не слышал. Ты же все время молчишь… – И Коул снова умолк.
Надо ли говорить ему, что слышала она!
Его рука коснулась ее руки, пальцы их сплелись. Другая его рука коснулась ее бедра. Через несколько мгновений он выпустил пальцы Эви и принялся гладить ее предплечье. Потом повернулся на бок, нашел на ощупь нежную шею, погладил ее. Потом нащупал под рубашкой ее грудь…
– Не будем говорить об этом сегодня, – прошептал он.
На нее нахлынула сладкая печаль. Она опять совершает чудовищную ошибку – отдается мужчине, так и не набравшись мужества поговорить с ним начистоту. А ведь, может быть, он ее совсем не любит! Она отдается ему, не думая, что ждет ее впереди, более беззащитная, чем когда бы то ни было…
Эви потянулась к нему. Ее маленькая, прохладная рука коснулась его бицепса. Она сдавила его мускулы, удивляясь их силе. Бицепс был напряжен и слегка дернулся у нее под пальцами.
– Что, демонстрируешь силу?
Коул услышал по ее голосу, что она улыбается, и мгновенно расслабился. Он придвинулся ближе, прижался к ее бедру, коснулся губами ее губ.
– Сегодня я вел себя не самым лучшим образом…
Она рассмеялась глубоким грудным смехом.
– Это было замечательно! Так хорошо мне не было ни с кем и никогда!
9
Эви снилось, что они едут по шоссе. Шумит дорога, машина вибрирует… И она вся до кончиков пальцев наполнена восхитительным ощущением сексуального удовлетворения. Ее рука сжимает гладкую, полированную рукоятку тормоза, в открытое окно врывается свежий ветер, волосы у нее развеваются, лицо горит, сердце колотится…
Она открыла глаза. Оказывается, это Коул дул ей в щеку перед тем, как поцеловать.
– Привет!
Эви застонала. Коул был уже одет. Солнце ярко светило в окно.
