Эви побледнела. Появилась официантка.
– Что-нибудь еще?
– Нет, спасибо. Принесите счет, – сказал Коул.
Но Эви не собиралась отступать.
– Если ты причинишь мне боль, я тебе об этом скажу.
Она уже и так слишком многое ему прощает.
– Поехали, что ли? Ты же вроде хотела к вечеру попасть в Галлап.
– О, да! Я не хочу пропустить закат!
Коул подумал о том, как холодно в пустыне ночью – холодно и одиноко. Он знал, что лучше держаться подальше от Эви, – но, выходя из ресторана, невольно взял ее под руку, чтобы почувствовать тепло ее тела.
Такой простой вопрос: «Как ты ко мне относишься?» Он все время вертелся на языке у Эви.
Они ехали навстречу ослепительному, оранжево-индиговому закату Нью-Мексико, навстречу новой ночи в очередном мотеле. Эви была охвачена теплой истомой. Она заранее знала, что они снова будут спать вместе, что Коул снова явится к ней. Но какой будет эта ночь? Насколько она может раскрыться перед ним так, чтобы не выдать правды?
Она любит его. Он никогда не говорил ей о своей любви, кроме того, самого первого, раза. И сколько раз она обещала себе, что больше не станет прятать голову в песок перед своими страхами?
Она очень надеялась, что Коул припишет ее молчание восхищению перед красотой заката. Эви включила радио и принялась искать ту передачу, которая тогда заинтересовала ее. Но передачи не было.
Фиона помешала почти готовое блюдо из поджаренных цуккини и соевой пасты. И почему это полезная пища всегда такая неаппетитная? Она задумалась над тем, как придать этой стряпне более съедобный вид, не добавляя при этом калорий. «Пряностей добавить, что ли?»
Фиона вздохнула. Ей так хорошо удается выходить на контакт с известными историческим личностями и знаменитостями! Ну почему она не может вызвать дух какого-нибудь французского кулинара? Он бы ей сейчас так пригодился!
Внезапно белая масса сгрудилась в нечто, напоминающее горную цепь. Цуккини рассыпались слева, напоминая заросли вечнозеленых растений. Соевая паста была похожа на снежные хлопья. Фионе, неизвестно почему, вспомнились Скалистые горы.
– О-о! – протянула она. Для любви горы – дурной знак. Они символизируют угрозу, иногда даже непреодолимые препятствия.
Фиона умела доверяться течению своих мыслей. Она расслабилась и стала ждать. Ей вспомнилось ее второе выступление в «Вечернем Остине». Оно не принесло ей ничего, кроме разочарования. Таинственная Эви так и не позвонила.
Почему же она вдруг вспомнила о ней? Фиона повернула сковородку к свету, гадая по содержимому, как по кофейной гуще. Как интересно! Она все время была уверена, что человек, о котором думает Эви, находится рядом с ней. Это было по-прежнему так. Ощущение надвигающейся бури исчезло. Теперь на горизонте вздымалось новое препятствие, выше любой горы…
Она потянула носом. Цуккини сгорели до неузнаваемости. Фиона вытряхнула их „в мусорное ведро и сунула в микроволновку вегетарианскую пиццу. Да, тяжелая работа у экстрасенса!
– О-о! Это настоящий вызов! – Угу.
Эви стиснула баранку и нажала на газ.
– Препятствие сложное, но не сказать, чтобы непреодолимое.
– Как скажешь.
– Что, думаешь, мне слабо? – задорно воскликнула Эви.
Коул прищурился, глядя на извилистую горную дорогу, казавшуюся отсюда узенькой ленточкой. Она вилась над пропастью, без каких бы то ни было ограждений, уходя к перевалу через Скалистые горы. Эви настояла на том, чтобы ехать по этой менее наезженной дороге. Она хотела проверить, на что способна ее машина.
– Полная проверка! – воскликнула она. – Пустыня, горы, снег…
Отсюда, из предгорий, были хорошо видны снега на вершинах.
– И ты собираешься ехать здесь на скорости шестьдесят миль? – переспросил Коул.
– Только пока нет встречных машин и дорога сухая.
– Может быть, пока не поздно, вернемся на основное шоссе, – предложил Коул.
– Между прочим, на этой машине стоят специальные шины для всех сезонов!
– Да? А какой, интересно, у тебя водительский стаж?
– Я три года назад закончила специальные курсы вождения. И вообще, я веду раздел по безопасности движения в нашем журнале!
– Гмм…
– Сразу видно, что ты меня ни в грош не ставишь! – с обидой произнесла Эви.
Коул тяжело вздохнул, проверил ремни безопасности и махнул рукой в сторону возвышающихся впереди гор:
