нахмурилась, глядя на Сью Калвин, и предупредила: – Если ты напечатаешь в газете про отставку дяди Криса, я… я расскажу всем на свете о том, что ты сделала ему предложение!
Тишина. Полная. Абсолютная. Ехидный смешок. Искра. Взрыв:
– Несносный ребенок!
– Да-да, ты попросила дядю Криса жениться на тебе в тот самый вечер, когда госпожа графиня была у нас на чаепитии. Когда ты сказала тете Конни, что хочешь поговорить с ним наедине в библиотеке, у меня появилось предчувствие, что ему может понадобиться помощь. Я произнесла девиз «Мудрых дев», а потом залезла под стол в библиотеке. Вы обменялись парой слов, а потом ты сказала: «Вы понимаете, что я абсолютно современная девушка, учитель?»
Если бы глаза Джин были закрыты, она поклялась бы, что только что услышанные слова произнесла Сью.
– Салли-Мэй Уинн! – прошипела мисс Калвин. – Если ты скажешь еще одно слово, то я… я….
– Пойдешь публиковать это интервью? – продолжала донимать ее маленькая инквизиторша.
– Dio mio! Какое интервью? О чем ты говоришь? – решила схитрить графиня.
Салли-Мэй посмотрела на нее с нескрываемым презрением:
– Хитрый шаг, но недостаточно. Человек в ливрее, который открыл мне дверь, сказал, что я найду вас здесь. Я слышала все, что вы говорили. Надо иметь длинные уши, если в семье священник. – Она перевела взгляд на мисс Калвин. – Все еще собираешься отправить эту гадость в газеты?
Ее жертва решила отступить:
– Ты такое забавное дитя, но мне надоело слушать твои сказки. Всего доброго, госпожа графиня.
Салли-Мэй решительно шагнула вперед и продолжила, словно ее никто не прерывал:
– Если ты это сделаешь, я расскажу всем на свете, что дядя Крис отказал тебе наотрез!
Одарив девочку ледяным взглядом, который мог означать как вызов, так и признание поражения, Мисс Калвин удалилась. Салли-Мэй воинственно посмотрела ей вслед. Джин взяла ее за руку и одобрительно сказала:
– Молодец, Салли-Мэй.
Девочка отдернула руку и уставилась на Джин с укоризной:
– Я думала, что дядя Крис тебе нравится. Мы с Фло решили, что, если заманим тебя в церковь, то из вас получится пара, а теперь я скажу ему, что ты без ума от этого глупого Гарви Брука!
Глава 13
Сидя на розово-лиловой скамеечке в своей комнате красоты, Джин смотрела в лучистые глаза прелестной девушки, отражавшейся в зеркале. Ее черные волосы отливали атласным блеском. Желтый бархат платья подчеркивал красоту кожи, нежно подкрашенной розовым светом ламп.
Она надела старомодные гранатовые серьги и покачала головой, чтобы на них поиграли искорки. Ей было не очень-то весело. Сью Калвин вычитала где-то утверждение одного психолога о том, что сочетание красного и желтого поднимает настроение, и решила проверить. это, заставив всех приглашенных на вечеринку, которую она устраивала тем вечером, разодеться в этих цветах.
Джин сняла серьги, обмотала шею жемчужными бусами и подержала раскрытый веер с ярко-красными листьями перед собой. «Сойдет», – решила она и подмигнула своему отражению:
– Как жаль, что здесь нет никого, чтобы восхититься тобой. Если бы Хьюи был дома, он бы приободрил свою бедную девочку.
Отец должен был вернуться только к вечеру. Интересно, знает ли он, что Маделин куда-то укатила из Нью-Йорка? Джин взяла с трюмо распечатанное письмо и прочла последние строки, написанные размашистым почерком матери:
«Без тебя Нью-Йорк кажется безжизненной пустыней, и я сегодня на месяц уезжаю с подругами развеяться. Вернусь вовремя, чтобы вместе отпраздновать Рождество. Надеюсь, твой папаша проявит человечность и отпустит тебя ко мне в этот день. Посылай письма моему литературному агенту – он перешлет их мне».
Почему она не сообщила, куда уезжает и с кем? «Мелкие страстишки!» – смеялась когда-то графиня. Может, ей, Джин, надо было остаться в Нью-Йорке? Девушка нетерпеливо встала. Теперь уж подвергать сомнению правильность ее решения означало потерю времени. Она отбросила все «за» и «против» до того, как написала отцу, что проведет зиму с ним в Гарстоне.
Розовощекая горничная в черном платье вошла с роскошной горностаевой шубкой, перекинутой через руку.
– Мистер Эзри ждет вас, синьорина.
– Эзри? Он сам поведет машину?
– Он не говорить мне, синьорина. Он говорить: «Скажите мисс Джин, что я жду».
Джин улыбнулась мальчику-филиппинцу, открывшему дверь. Ей нравились слуги отца. Они вели себя тихо как мышки. Впрочем, абсурдное сравнение, ведь мыши всегда скребутся и шебуршат. Оказавшись на широком крыльце, она остановилась, бросила мимолетный взгляд на звездное небо и с наслаждением сделала глубокий вдох.
– Если будешь стоять тут всю ночь, Джин, я лучше пойду спать, – крикнул Эзра Баркер из лимузина с зажженными фарами.
Девушка поспешила вниз по ступенькам. Устроившись на переднем сиденье, она улыбнулась:
– Это преступление – заставлять тебя ждать. А почему за рулем ты?
– Это единственная возможность для меня поговорить с девочкой, которая когда-то все время ходила за мной по пятам.
– Эзри, ты душка. – Джин похлопала старика по руке. – Поехали.
– Куда? – спросил Баркер, когда двигатель лимузина заурчал.
– К дому Калвинов. Сью устраивает танцы.
– Танцы? Ну надо же! А члены женской ассоциации это одобряют?
– А почему нет? Шагай в ногу со временем, Эзри.
– Мне-то как раз танцы по душе. Я про мистера Калвина подумал. Он страсть как не любит такие праздники, так ведь?
– Да, действительно, но он на неделю уехал в Чикаго. Сью запланировала эту вечеринку месяц назад, наняла джазовый ансамбль и тайно разослала нам приглашения.
– Мне кажется, это нечестно.
– Мистер Калвин – такой тиран, Эзри, что сам напрашивается на обман. Почему Сью должна терпеть его устаревшие взгляды и желание править в доме железной рукой?
– Если ей не нравятся его порядки, пусть куда-нибудь переедет и начнет зарабатывать на жизнь. Ведь ей двадцать один, правильно? А пока она живет с отцом, ей надо бы уважать его чувства. Хотя я, наверное, слишком старомодный, то ли дело – Крис Уинн.
Джин, собравшаяся одобрительно похлопать Эзри по плечу, тотчас убрала руку, услышав последние слова.
– Мистер Уинн – такой же тиран, как каменноликий Калвин!
Рискуя заехать в кювет, Баркер оторвал взгляд от дороги, чтобы посмотреть на девушку.
– И почему это ты так не любишь нашего священника?
Джин насупилась и не ответила.
– Это все твоя Ужасная Сестрица. – Эзри сокрушенно покачал головой. – А сама ты наверняка понимаешь, что за один день Уинн делает столько хороших дел, сколько нам и за год не успеть. Люди от него без ума: он такой добрый, веселый, человечный. У него находится время на каждого, у кого беды и несчастья. Наверно, он уже по горло сыт жалобами – у кого карманы пустые, у кого сердце болит, – но всегда их выслушивает и находит слова утешения. Вот, к примеру, жена Люка Картера. Конечно, Люси ужасно больна, это беда, но она уже всех замучила: то и дело думает, будто умирает, и говорит, что ей станет не так страшно, если она сможет держать Криса за руку, пока душа будет отходить. Она посылает за ним постоянно – то днем, то ночью, и он приходит. Точно тебе говорю, немного найдется молодых людей его возраста, которые так терпеливы… Эх, лучше бы он перестал ходить через тот холм один по ночам – мало ли на свете злых людей.
Словно на огромном киноэкране, в сознании Джин вспыхнуло изображение человека с тонкими усиками.
