Сендет выбрал короткую, но более сложную тропу через горы. К вечеру он должен был выйти на основную дорогу, но сегодня выиграл бы четыре часа, перейдя через горы при помощи веревки. Сендет уже пять дней находился в пути и заметно опередил остальных детей, как вдруг наткнулся на детеныша сехлата. Даже четырехлетнему ребенку ясно, что лучше пройти мимо, иначе мать детеныша подумает, что на него нападут, но у Сендета возможности обойти не было.
Если бы он остался сидеть на узкой горной тропе и выжидать, пока сехлат освободит дорогу, то потерял бы время лидера. Все усугублялось тем, что не было известно, где находится мать звереныша. Если бы он решился протиснуться между двумя животными, то подверг бы себя серьезной опасности. Как же тогда поступить?
Путь лежал вдоль выступа, на котором сидел детеныш и ел ягоды, растущие вдоль скалы. Выступ достаточно широкий, чтобы по нему легко пробежать тому, кто не боится высоты, – слева скала завершалась отвесным обрывом, а внизу – долина. Сендет осторожно посмотрел вниз и увидел еще один выступ, узкий, всего в несколько шагов и к тому же он никуда не вел.
Можно было воспользоваться веревкой для того, чтобы спуститься, но все равно не миновать встречи с детенышем сехлата.
Тогда Сендет глянул вверх. Высоко над головой по более узкому выступу сехлата можно обойти. Тропка хороша для юного вулканца, но узковата для взрослого сехлата, там он мать детеныша наверняка не встретит. Детеныш с места не трогался, и Сендет, отпив из фляжки маленький глоток воды, принял решение. Он повернулся и пошел назад, пока не добрался до места, где намеревался подняться на тропку, расположенную выше. Она оказалась гораздо уже, чем виделось снизу. Сендет еще раз посмотрел на сехлата, уже покончившего с ягодами, и теперь растянувшегося подремать па солнышке.
Почему он не освободит тропу?
Сендет достал веревку и по мере подъема набрасывал петлю на попадавшуюся опору. Это было делом нелегким и даже опасным. Кахс-ван проверял также умение принимать правильное решение. Каждый раз, найдя опору и подстраховавшись веревкой, Сендет смотрел вниз, но сехлат с места не уходил. Он уже подумывал отпугнуть его камнем, но мать могла почувствовать выделяемые детенышем гормоны страха и стала бы искать его источник.
Сендет медленно пробирался по выступу, подчас опираясь на что-нибудь лишь пальцем ноги. Его распирало от гордости, что ему приходится преодолевать такие серьезные препятствия ради того, чтобы быть впереди других детей. В конце концов он добрался до места, где твердой опоры под ногами не было. Выгнув шею, Сендет взглянул вверх и увидел, куда надо продвигаться, чтобы стать двумя ногами, и это можно сделать. Он сильно потянул веревку, проверяя прочность опоры, и… она не выдержала!
Веревка упала на Сендета, и он, сорвавшись полетел вниз, шлепнулся рядом с сехлатом, отскочил, снова полетел вниз, на другую узкую тропку.
Сендет ударился обо что-то твердое, и сразу почувствовал жгучую боль, ощутив под собой мокроту. Он истекал кровью! Над собой Сендет услышал взвизгивание сехлата-детеныша, убегающего в страхе, но это уже не имело значения: его мать достать Сендета но могла, да он и так умирал…
Он все же мог двигаться, чтобы встать с острого камня, который впился ему в бок… Этот камень оказался не чем иным, как фляжкой, а жидкость под ним – но кровью, а драгоценной влагой. Когда Сендет делал вдох, это причиняло ему боль, что говорило о сломанных ребрах. Казалось, во всем теле не осталось места, которое не болело бы. Испытания он не выдержал.
Боль от сознания этого была гораздо сильнее боли от сломанных костей и от синяков. Другие ребята пройдут мимо него по верхней тропке, но с ним не заговорят, поскольку Кахс-ван это запрещал: экзамен носил индивидуальный характер, и поддержка и взаимопомощь исключались. Те, кто увидит его в такой ситуации, расскажут об этом, когда дойдут до конца пути… но его увидят только завтра, а чтобы дойти до конца, первому из них понадобится пять дней. К тому времени без воды он уже умрет. Сендет старался успокоить себя, что он скончается как воин, без хныканья, даже если об этом никто не узнает.
Медленно тянулось время. К середине дня Сендет прекратил все попытки ввести себя в целительный транс – этой способностью он пока не обладал и должен был научиться только через несколько лет. Если бы он знал, как это сделать, он спас бы себе жизнь. В думах Сендет впал в сонное оцепенение.
Разбудили его камни, шумно падающие на него сверху. Машинально он дернулся, вскакивая, но резкая боль из-за переломанных ребер, о которых он забыл, заставила его невольно вскрикнуть. С верхней тропинки на пего смотрел такой же, как и он сам, юный вулканец, Видно, кто-то шел вслед за ним по пятам, и то, что этим человеком оказался полукровка Спок, еще больше унизило его!
Спок олицетворял собой все то, против чего выступала семья Сендета.
Сендет уже был достаточно взрослым, чтобы обзываться, но факт, что этот мальчишка завершит свой Кахс-ван первым, для него был невыносимым. Он отвернулся, чтобы не смотреть на Спока, и увидел темные пятна на том месте, где лежал. Кровотечение, однако, если и было, то небольшим. Спок тоже заметил пятна. Когда Сендет вновь поднял глаза, он увидел на лице Спока выражение смятения, говорящее, что мальчик раздумывал, начать ему разговор и таким образом нарушить Кахс-ван. Затем Сендет проследил за его взглядом, упавшим па смятую фляжку, и, детское личико стало решительным.
– Жизнь должна быть сохранена, – сказал Спок. – Ты сильно пострадал, Сендет?
Теперь, когда Сендет провалил испытание, причины не отвечать не было.
– Ты напрасно заговорил со мной, Спок, сын Сарека. Я все равно умру, а ты не пройдешь Кахс-ван.
– У тебя кровотечение, – настаивал Спок, – но не очень сильное. Ты сможешь подняться, если я сброшу веревку?
– Нет, у меня сломаны ребра.
– Тогда я спущусь к тебе, – сказал Спок. – Скоро подойдут другие, и всем вместе нам удастся поднять тебя на выступ – Сколько человек выбрало этот путь?
– Думаю, еще двое-трое, – ответил Спок. – Тебе нужна вода. У меня есть немного. Если здесь никто не остановится, и нам не помогут, то они сообщат о нас судьям на последнем этапе. Воды во фляжке нам хватит, пока нас не заберут.
Спок закрепил веревку и спустился к Сендету.
– Ты дурак, – сказал Сендет Споку. – Никто не остановится ради оказания нам помощи. Только землянин может отказаться от Кахс-вана ради спасения другого.
– В таком случае тебе повезло, что моя мать родом с Земли, – заметил Спок и невзирая на протесты Сендета принялся осматривать его раны.
Сендет оказался прав. Два других ребенка, выбравших из экономии времени этот сложный маршрут, прошли мимо. Спок кричал им, взывая о помощи, и даже грозился подняться и сбросить их с тропы, но они лишь ускорили шаг, ничего не говоря в ответ.
В конце концов мучительная жажда заставила Сендета выпить воды из фляжки Спока. Оба мальчика выжили, а пять дней спустя, за ними прибыл антигравитационный горный хоппер, который снял их со скалы.
Дома их ждали родители. Отец Сендета сказал своему сыну: «Ты сильно разочаровал меня», в то время как отец Спока произнес: «Ты правильно поступил, сын мой. Ты спас жизнь другому человеку, что гораздо важнее теста, который ты можешь пройти еще раз». Но Споку не пришлось держать экзамен повторно, в отличие от Сендета и двух других мальчиков, прошедших мимо. Отец Сендета стал оспаривать решение судей, аргументируя тем, что Спок тоже не завершил Кахс-ван. Судьи, тем не менее, заявили, что Спок проявил настоящую зрелость, не завершив Кахс-ван ради спасения жизни человека, и подчеркнули, что, если бы Спок прошел мимо, как два других мальчика, Сендет, вне всяких сомнений, умер бы.
Сендет, разумеется, прошел тест со в горой попытки, но все методы медитации, которым он научился, когда повзрослел, он употребил только на то, чтобы скрыть свое презрение к Споку и в его лице ко всем инопланетянам. Отец Сендета списывал неудачу сына на отказ Сорела связать узами свою дочь с Сендетом, хотя никого из своих детей целитель узами не связывал.
Сендет еще не раз пробовал завоевать благосклонность ТМир и расположение се отца, но большее, чего ему удалось добиться, так это терпимого, снисходительного отношения к себе ТМир. Потом же она нанесла оскорбление Сендету и всем вулканцам, избрав себе в мужья человека, мать которого была землянкой!
Вот почему, когда хвастливый землянин бросил ему этим союзом вызов, то попал прямо в душу…
