Один мой учитель, большой мастер ограблений и убийств, когда я у него учился, уже был стар, но многими его советами я пользуюсь до сих пор, вспоминая с благодарностью маленькие и хитрые глазки, бегавшие на его испещренном темными морщинами лице. Он говорил:
– Старайся быть неприметным и тихим, тогда никто от тебя не будет ожидать, что ты воткнешь ему нож в спину. Кажись бедным и больным, тогда никто в тебе не заподозрит лихого парня. В драке на таких мало кто обращает внимание, а они и есть самые опасные.
Отец тогда отдавал меня в учение к лучшим мастерам по части отнятия человеческой жизни, он верил, что мне предстоит не раз доказывать, что я достоин жизни… Понимая, что судьба у меня будет непростой, отец отправлял сына не в фехтовальные классы, не на плац для стражей, а водил к бандитам и грабителям, с которыми поддерживал неплохие отношения.
Меня тогда удивляло, что местные бандиты тоже его уважали. Именно из них отец отбирал мне учителей. Способы убийства у них были необычные, разнообразные, не всегда честные и благородные, но достаточно эффективные, верные и простые. Драться они меня научили, когда мне исполнилось лет семь, с тех пор я из любой драки выходил победителем.
Из бесед с учителями у меня родилось первое правило моей жизни – победитель всегда прав, а если он неправ, то и не победитель.
К сожалению, жизнь не так проста, как иногда нам кажется. И не всегда нас спасают придуманные правила, даже если они сто раз верны.
Не знаю, чего хотят люди, которые прячутся за углом в переулке, – моих денег или моего оружия, но мне с ними лучше не встречаться. Моя задача – добраться до гостиницы, чтобы послезавтра покинуть этот милый портовый городок. Лучший бой тот, которого удалось избежать.
Я припал ухом к двери и тут же услышал шаги в коридоре. Легкие, упругие, почти бесшумные. Не зря у меня шрам зачесался. Кто-то остановился прямо около двери.
И все тело обдало холодом смерти, а сердце забилось так, словно собралось выпрыгнуть из груди, оставив меня один на один с замершей за тонкой дверью смертью.
Незнакомый мужской голос хихикнул:
– А я-то думаю, куда исчез? А ты здесь сидишь. Должно быть, переживаешь, что мы все никак не идем? Так я уже здесь, открывай дверь…
Незнакомец подождал, словно на самом деле надеялся, что я отодвину задвижку и впущу его. Если бы не чесался у меня так шрам, то впустил бы и перерезал ему горло раньше, чем человек этот понял бы, что происходит.
– Ну не хочешь, не надо, – добродушно пробасил тот, кто стоял за дверью. – Скоро придет ночь, любопытных и ненужных глаз станет на улице меньше, и мы все сюда придем. Вряд ли эта дверь выдержит несколько хороших ударов: доски тонкие, непрочные. Как сам-то думаешь? – Человек за дверью все ждал, что я поддержу этот бессмысленный разговор, но, убедившись в том, что вступать в беседу я не собираюсь, продолжил: – Дело в общем-то твое, но если бы я оказался в таком же положении, то обязательно вышел бы на открытое пространство. В доме у тебя нет ни единого шанса уцелеть. Если мы втроем на тебя навалимся, то в тесной комнате ты даже ранить никого не успеешь. Может, выйдешь?
Я задумался. Довольно приятный мужской голос с хрипотцой был прав, эта хлипкая дощатая дверь вряд ли выдержит даже пару хороших ударов, а драться в тесном пространстве против троих – дело затруднительное, умение тут не поможет, массой задавят.
Но как он меня нашел? Готов поставить золотую монету, что, кроме ветхого старика, никто не видел, как я заскочил в этот невзрачный двухэтажный дом на перекрестке. Сам только в последний момент заметил, что дверь приоткрыта.
Словно отвечая на мой вопрос, человек продолжил:
– Не стоит молчать. Я знаю, что ты здесь, потому что чувствую твой запах. Когда человек боится, к его обычному запаху примешивается запах пота. Боишься? Это правильно. А все потому, что твоя нежная плоть почувствовала неотвратимую смерть. Но ты не сможешь здесь прятаться бесконечно, все равно выйдешь, а скоро стемнеет. Нам в принципе все равно, но в темноте у тебя будет еще меньше шансов выжить – у нас великолепное ночное зрение.
Не знаю почему, но я верил каждому его слову. Думаю, все, что он говорил, истинная правда. И чует он меня, и видит в темноте. Это мне подтвердил вновь зачесавшийся шрам, да и оберег на шее еще раз провернулся, словно подтверждая его слова…
– Выйду, уговорил, – неохотно пробурчал я. – Немного подожди, надеюсь, никуда не торопишься? Мне с Духом собраться надо, умирать чего-то сегодня не хочется, настроение не то. Может, вам деньги мои нужны? Так они в гостинице под охраной, а здесь у меня нет, капитану отдал все, что было. Отпустите, принесу…
Глупое, конечно, предложение, но иногда срабатывает. А что мне оставалось – молчать дальше? А смысл?
– Ну… тут ты прав, – согласился со мной голос. – Торопиться действительно некуда, скоро ночь – наше время, но не хочется убивать тебя в темноте, слишком легко и неинтересно. Золото – вещь нужная, но не сегодня…
– А без убийства никак нельзя? – поинтересовался я, понемногу готовясь к тяжелому бою. За беседой страх уходит – так меня учили. – Я вас не знаю, а значит, плохого вам ничего не сделал. Может, разойдемся? И почему именно сегодня вас мое золото не интересует?
– Боюсь, разойтись не получится, – ответил голос с усмешкой. – Нам за тебя хорошо заплатили, дали твой запах, поэтому и деньги не нужны. Возьмем те, что у тебя в кармане, запах золота я тоже хорошо слышу, хоть ты и говоришь, что его нет. Кроме того, у нас есть свои причины тебя не отпускать. Ты не местный, никто тебя не знает, значит, искать не будут, а иногда так хочется свежего мясца поесть, что аж в желудке сводит – так что прости, сегодня не твой день…
– И вчерашний день тоже не был моим, – пробормотал я, мучительно раздумывая. – Что-то никак мои дни не начинаются…
Заплатили… ну это понятно, правда, неясно кто. Меня здесь никто не знает – человек сказал правду. Неужели продолжается то, что началось в дороге? Итак, охотятся именно за мной, и только потому, что я собираюсь выполнить требование жрецов. Но у меня выбора не было! Я должен сделать эту работу, иначе
