Он снял платок — под ним сидели сразу три кошки. Саня удивился:
«Да ведь я ничего не сказал! Пусть сейчас будет будильник… Айн, цвай, драй!»
Он откинул платок — вместо кошек там лежали дамские ручные часики.
«Это потому, что я говорю шёпотом».
Он сказал «айн, цвай, драй» погромче (хотя бы карманные часы!) и откинул платок: там сидела крыса и ела пирог с маком. Саня испугался, бросился в комнату и проснулся. Было утро.
Саня пробрался в кладовую. Палочка была на месте.
Вечером Саня с Валей пришли в цирк.
… Доктор Каррабелиус вошёл бледный и очень рассеянный. В руках у него была другая палочка — белая и поменьше прежней. Она была, конечно, хуже, и поэтому сразу началась какая-то путаница.
Сначала у публики взяли десять предметов, а стали отдавать — оказалось четырнадцать.
Ящик с женщиной распилили. Когда же стали составлять — голова не приклеилась, а женщина вышла из ящика без головы. Доктор этого не заметил, а женщина тоже не заметила, что она без головы, и начала убирать приборы. Тогда публика стала кричать, и доктор поспешил вернуть женщину в ящик и опять приставил к ней верхнюю часть.
— Айн, цвай, драй! — сказал он и махнул палочкой.
Женщина вышла.
— Не та голова! — закричала публика.
Доктор взглянул — голова у женщины была с усами, с седой бородой клинышком.
— Что за история! — развёл руками доктор. — Я не знай, откуда взялась эта голова. Чей это голова?
— Это моя голова! — закричал какой-то мужчина в публике. Он встал. Действительно, на нём была голова помощницы доктора.
— Тут произошейль какой-то путаница! — сказал доктор. — Ничего, мы сейчас разберёмся. Не нужно волновайсь, граждане. Пожалуйть, гражданин, на минутка в контора. Ви будете получайль свой голова обратно.
Публика много смеялась, а доктор увёл помощницу и мужчину за кулисы.
— Видишь, эта палочка гораздо хуже, — сказал Сане Валя.
На другой день доктор не выступал, на второй и третий тоже. А на четвёртый в городе появилось объявление, что доктор Каррабелиус заболел и выступать не может. Саня и Валя три дня сидели дома, а потом встретились на улице.
— Он не заболел. Всё дело тут в палочке, — сказал Саня.
— Ах, как нехорошо, что мы взяли эту палочку! — сказал Валя. — Что же он теперь будет без неё делать?
— Я думал о том же, — сознался Саня. — Я не хотел и трогать палочку все эти дни…
И им стало очень жаль доктора Каррабелиуса: ведь он теперь сидел дома и ничего не мог сделать. Он был очень неловкий и даже не умел нырять в воду.
Начали они думать, как бы вернуть доктору палочку. А тут весь пионерский отряд, в котором они состояли, тоже заговорил о болезни иллюзиониста, который всем ребятам так нравился. Всем было жалко доктора Каррабелиуса.
Тогда Саня и Валя решились пойти к доктору и рассказать всё прямо.
Они пришли в цирк и отправились за кулисы. За кулисами они увидели деревянную лестницу. Они поднялись по ней и очутились в каком-то грязном, тёмном коридоре. Они толкнули первую дверь, и оттуда высунулась голова в синем колпаке; одна половина лица у неё была синяя, а другая — жёлтая.
— Где тут живёт доктор Каррабелиус? — спросили ребята.
— Гав-гав-гав! Вторая дверь налево! Каррамбам-бам! — закричала голова и показала язык.
Ребята удивились. Потом они постучали во вторую дверь налево и вошли.
Тёмная комната вся сплошь была заставлена такими странными предметами, что ребята сначала даже испугались. Тут стояли ящики на колёсах, восковые фигуры, цилиндры, детская коляска, ведро и множество других предметов. Часы были похожи на барабан, стол висел на верёвочке, и к нему был приделан чемодан. На столе стояла стеклянная банка, и в ней лежал сапог.
Доктор Каррабелиус сидел посреди всего этого в кресле. Он был не во фраке, а в трёх пальто и одном пледе. Кроме того, на нём были повязаны два клетчатых шарфа. Волосы доктора были всклокочены. Он пил пиво из огромной кружки и смотрел куда-то сквозь ребят.
— Здравствуйте! — сказал Саня. — Вы нас узнаёте?
— О!.. Здравствуйте. Ещё бы! — сказал доктор обрадованно. — Вы племянники абиссинского негуса Бубби и Кубби.
— Нет.
— Вы певицы венской опера? Нет? Я очшень часто ошибайсь.
— Нет, мы Саня и Валя.
— Ах, Саня и Валя, которые умейль ныряйль! Как я очшень большой рад! Садитесь, пожалуйста, на диван.
Ребята хотели сесть на диван, но он вдруг разъехался на две части.
— Цыц! Назад! — сказал доктор дивану, и тот опять съехался.
— Он больше не будет, садитесь.
Ребята сели, но тут из-за угла выкатилось кресло на середину комнаты и сказало человеческим голосом:
— Эне-бене, ки-ка-пу…
— Штен, нихт шпрехен! — прикрикнул на него доктор, и оно ушло назад.
— Ну, что ви скажейт мне хорошего, мои милые друзья?
— Доктор, — сказал Саня. — Мы очень хотели бы быть иллюзионистами.
— Иллюзионист?! — удивился доктор, потом засмеялся и откинулся на спинку кресла. — Иллюзионист? — повторил он ещё раз и покачал головой. — Ах, милый, милый дети! Ви не знайт, что такое иллюзионист. Есть маленький сказка о человек, который выдумал себе волшебное царство и жил в нём. «Как прекрасно, даже сердце замирайт», — думал он… А потом вдруг посмотрейль и видит — всё это ненастоящий, глупый; стен — ненастоящий, диван — фальшивый, солнце — картонный, смех — чужой. Да, да, дети, даже слёз — ненастоящий… Много уж мне год, и я не плакайль, и у меня нет на свете ни один друг. Вот один друг, и он… он тоже плакал ненастоящий…
Тут доктор взял восковую фигуру, надавил на ней кнопку, и фигура заплакала.
— Вот, милый дети… В конец жизнь этот человек посмотрейль и видит, что есть иллюзион, а настоящий жизнь не умеет. Смотрите: у него на окне стакан замёрз вода, на тарелка — большой пыль. И он не умеет ныряйль… Нет, дети, не надо быть иллюзионист. Лучше давайт я вас угостил яичница.
Доктор встал, зажёг спиртовку и, взяв с полки цилиндр, начал бросать в него яйца, одно за другим.
