ценности самого того содержания бытия, которое такие чувства пробуждает.
Стоит только в определении Мейнонга 'предмет ценен, поскольку он имеет способность служить фактическим основанием для чувства ценности у лица нормального и достаточно ориентированного', поставить ударение на слове способность, вспомнив к тому же замечание Мей- нонга, что чувство ценности есть единственное феноменальное, т.е. доступное опыту в ценности, и мы получим право понимать всю эту теорию как агностицизм, подчеркивающий чувство ценности только потому, что более глубокое содержание этого аспекта мира не дано в опыте; гонясь за осязательным фактом, Мейнонг не проникает в темную глубину объективной ценности. В дальнейшем развитии своей теории он дает только намек на основное значение ценности, говоря, что первичный источник чувства ценности есть зло или благо сущего (55). Дальнейшая разработка этой мысли должна обнаружить, что чувство ценности есть только симптом ценности и может привести к теории объективности или, по крайней мере, к теории субъект-объективности ценности. Эренфельс, страстно борющийся против перенесения ценности в объект, почувствовал эту возможность в рассуждениях Мейнонга и потому настаивает на устранении слов 'способность (Fдhigkeit) объекта' из данного им определения.*
* Ehrenfels, 1 т., стр. 65.
Спустя двадцать пять лет Мейнонг написал книгу 'Zur Grundlegung der allgemeinen Werttheorie', в которой 'личные ценности (persцnliche Werte), т.е. ценности для кого-нибудь, служат уже только исходным пунктом исследования. Говоря даже об этих ценностях, он называет свое положение в споре между субъективистами и объективистами примирительным и дает следующее определение: 'Личная ценность есть пригодность (Eignung) объекта служить благодаря своему свойству и положению предметом переживаний ценности' (143) или, иными словами, это есть значение его бытия для субъекта (Seinsbedeutung fьr ein Subject, стр. 145). Кроме того, теперь он признает, что наряду с личными ценностями существуют еще ценности неличные (unpersцnliche), например истина, красота, нравственное добро (145). Чтобы признать их ценностями, не требуется переживание чувства ценности. Это ценности абсолютные, хотя, конечно, и здесь к абсолютной ценности присоединяется еще и относительная: можно говорить не только о 'неличной ценности данного О', но еще и о 'правомерном значении этого О' для такого-то субъекта (163). Абсолютная неличная ценность 'по справедливости (berechtigterweise) должна бы быть ценностью для всякого субъекта' (165).
Очень близка к Мейнонгу в этой последней стадии его развития теория Гейде, последователя Ремке. Согласно Гейде, 'ценность есть особое отношение, именно 'приуроченность' (Zugeordnetheit), существующая между объектом ценности и чувством ценности (особым состоянием субъекта ценности); при этом, так как ценность есть отношение, то члены отношения, объект или субъект ценности и состояние субъекта имеются в виду просто лишь как данное (т.е. независимо от того, действительны ли они)'[4].
Из определения видно, что наличность ценности предполагает сочетание субъекта и объекта, однако свойства объекта суть не ценность, а только основание ценности, также и чувство ценности, переживаемое субъектом, не есть ценность; строго и определенно Гейде отстаивает мысль, что ценность есть отношение объекта к состоянию субъекта (стр. 106). Подчеркнув это как бы стояние ценности 'между' объектом и субъектом, Гейде показывает, что его теория не есть ни субъективизм, ни объективизм, что она не впадает в релятивизм и психологизм. Хотя ценность, говорит Гейде, есть отношение, одним из членов которого должен быть субъект, все же она не субъективна, она не есть психическое переживание субъекта, она есть отношение (стр. 50, 63, 76, 83). Мало того, связь с субъектом не мешает некоторым ценностям быть абсолютными: есть ценности, не зависящие от частных особенностей субъекта (Subjectbesonderheit), они – абсолютны.
В резкой противоположности к Гейде стоит учение Шелера: ценности, например 'приятный, милый, восхитительный, благородный' и т.п., суть не отношения, а своеобразные качества, образующие особое царство предметов с особыми отношениями и рангами[5]: их нельзя получить или умозаключить из признаков и свойств, которые сами не принадлежат к области ценностей (стр. 9). Носители качеств, познаваемых посредством теоретических функций интеллекта, суть вещи (Ding), а носители ценностных качеств суть блага (Gьter); благо есть 'подобное вещи единство ценностных качеств' (dinghafte Einheit von Wertqualitдten, стр. 15). Блага и вещи суть данности, одинаково первоначальные: нельзя утверждать, что благо есть основа вещи (как это делают, например, Мах или Бергсон) или что вещь есть основа блага (16).
Самостоятельную содержательность ценностей Шелер выясняет подчеркиванием того, что они могут быть даны в сознании отдельно от своих носителей: как чувственное качество, например красный цвет, может быть воспринято без вещи, которой оно принадлежит, так ценности, например 'благородный, жуткий, грозный', вступают иногда в сознание отдельно от тех благ, которые служат носителями их, и раньше даже, чем восприняты сами эти блага (12). Ребенок, например, воспринимает 'доброту' или 'злобу' в наклоненном над его колыбелькой лице, не разбирая еще самих лиц.
Восприятие ценностей осуществляется не посредством теоретических, а посредством эмоциональных интенцио-нальных функций, посредством деятельностей чувства (Fьhlen). Анализируя эти переживания, Шелер различает в них, как и в теоретических деятельностях, интенциональ-ную функцию и содержание или 'явление' (Erscheinung в смысле, подобном тому, какой придал этому термину Штумпф в своем трактате 'Erscheinung und Funktionen'): в функции чувства (Fьhlen) мне 'является' ценность, подобно тому как в функции представления мне является предмет, вещь. Здесь нужно различать 'чувствование чего-либо' (Fьhlen von Etwas) и само состояние, служащее содержанием чувствования (Gefьhlsgegenstand); например, чувствование боли и самую боль, которую я 'переношу', или 'терплю', или 'страдаю', или 'смакую' (263). Это свое учение о том, что ценности постигаются посредством чувства как особой направленной на них функции, Шелер называет 'эмоциональным интуитивизмом'.
Из всего сказанного ясно, что Шелер – решительный защитник объективности ценностей. Необходим, правда, особый вид сознавания, посредством которого ценности могут быть найдены (272). Но существование многих ценностей вовсе не связано с психофизическою организациею человека и даже вообще не предполагает 'я' или субъекта: ценности существуют во всей природе (273 с). Утверждая объективность ценностей, Шелер отстаивает также существование абсолютных ценностей.
Н.Гартман в весьма существенных пунктах согласен с Шелером. Ценности, говорит он, суть не законы, а содержательно-материальные, объективные образования[6] . Они идеальны (принадлежат к an sich seiende ideale Sphдre,* стр. 96), их бытие не имеет 'существования' (Existenz), но материя их доступна реализации (107, 136). Ценности- сущности (Wesenheiten), они представляют собою специфическое качество вещей, отношений, лиц. Они такие сущности, благодаря которым все, что им причастно, ценно. Доступны они не мысли, а видению, 'Schau', эмоциональному, интуитивному (108 с). Однако знание о них, как и всякое другое знание, имеет теоретический характер (135). Отстаивая объективность ценностей, Н. Гартман, как и Шелер, утверждает также существование абсолютных ценностей.
* К существующей сама по себе идеальной сфере (нем.).
Укажу еще на определение ценности, данное Г.Д.Гурвичем в его 'Fichtes System der konkreten Ethik' (1924). Оно существенно отличается от всех предыдущих учений тем, что ставит ценность в связь с высшим пределом бытия. 'Ценность, – говорит Гурвич, – есть априорный момент количественно-качественной положительной бесконечности, которая через среду определяющего и антиципирующего ее идеала находится в вечном переходе в качественно положительную бесконечность' (278). Этот априорный идеальный момент может проникать собою также и эмпирически реальное (274).
Приведенных учений достаточно, чтобы смутить лицо, неопытное в философских исследованиях. Если мода, высокоталантливые, вдумчивые, отдавшие всю свою жизнь решению философских проблем, приходят к такому разброду мнений, то, по-видимому, истина скрыта в недосягаемой человеческому уму глубине. Одни выводят ценностный аспект мира из индивидуально-психических переживаний, другие из непсихических факторов; одни считают ценности
