Любовные секреты Дон Жуана

– Не знаю. Может быть, я и не под паром. Может быть, я – тундра.

– А что такое тундра?

– Это вечная мерзлота. Как в Сибири. Мертвая земля. Там никогда не бывает тепло.

– Не понимаю.

– Не переживай. Я не уверен, что я – тундра. Думаю, я все-таки под паром. Ты увидишь. Однажды пробьются ростки.

– Но у тебя будет подружка? Будет?

– Не знаю.

– Ты опять женишься на маме?

– Нет, милая. Не женюсь.

– О-о-ох. А на тете Кэрол?

– Нет.

Поппи вздыхает. Она разочарована этим откровением, но от горя не обезумела. Пелена забвения быстро поглощает все горести в детстве. Насколько настойчивее недавнее прошлое преследует взрослых. Способность к восстановлению сил с возрастом угасает.

Поппи достает из кармана леденец и начинает задумчиво сосать его.

– А что случилось с Элис?

– Я не знаю.

– Мы можем поехать к ней в гости?

– Нет.

– Почему?

– Потому что она ушла.

– Туда же, куда тетя Кэрол?

– Приблизительно. Да, туда же.

Прошел год с тех пор, как Элис вернулась к Мартину. Однажды она прислала мне письмо, я вернул его, не распечатывая. Хоть чему-то научился. Этот Любовный секрет остается в силе. Будь безжалостен. Слабые мучают слабых.

Впервые я впал в такое состояние, когда совсем ни на что не надеешься… и не вижу в этом ничего плохого. Я всегда слишком много надежд возлагал на отношения с женщинами. Отчасти поэтому Мартин говорил, что временами я веду себя, как баба. Но теперь все. Я выше этого. Есть Поппи, я и работа, а больше мне и не нужно. Я устал от борьбы. Награда не стоит затрат. Других устраивает, но не меня. Я не гожусь для этого. Для меня любовь – не стоит боли, через которую надо пройти, совсем не стоит: это уравнение с сильно неравными частями – ты делаешь очень щедрые вложения и практически ничего не получаешь взамен.

Теперь, когда Бет стала партнером в пиаровской фирме Миранды Грин, я чаще общаюсь с Поппи. Она со мной по четыре-пять дней два раза в месяц, и благодаря ей мои чувства по-прежнему живы.

Я выставил свою квартиру на продажу. Работая не покладая рук, смог накопить денег, чтобы купить жилье с двумя спальнями, так что там хватает места для Поппи. Мы с Бет перестали воевать. Думаю, воевать больше не из-за чего. А потом, ее письмо что-то изменило во мне, изменило взгляд на прошлое. Слова обладают удивительной силой. Нам надо научиться чаще использовать правильные слова. С Оливером у Бет полное взаимопонимание, они прекрасно ладят. Он – отличный парень. Я хочу, чтобы у нее все было хорошо. И у него все было хорошо. Чтобы у всех все было хорошо.

Господи, я ведь неплохой человек. Но я отвратителен: я пытался изнасиловать Кэрол, я спал с бывшей подружкой Мартина, я уронил презервативы на колени Джульетты Фрай, я сказал восьмилетнему мальчику, чтобы он отвалил, и собственной дочери – что ненавижу ее. Конечно, я отвратителен, иначе моя жизнь не была бы таким кошмаром. Да только одних фактов недостаточно, хотелось бы понять, почему я отвратителен? Что за всем этим стоит?

Если пойму, сумею разрешить проблему. И смогу начать новую жизнь. Хотя не уверен, что мне это действительно нужно. В состоянии под паром есть что-то успокаивающее. Даже против Сибири и тундры ничего не имею. А вот женщин больше не хочу. Я мало что могу им дать. И не чувствую в себе сил еще раз прыгнуть выше головы. Считайте это поствоенным синдромом, или контузией, но я ушел в бессрочную увольнительную. Чем плохо быть эксцентричным одиноким старым холостяком?! Хватит. Хватит боли. Мне достаточно переливов смеха Поппи и ее обнимающих рук. У меня полностью атрофированы чувства, и это означает, что я, по крайней мере, больше не злюсь. На злость требуется слишком много энергии. А я парень под паром.

Сегодня у меня презентация для «Проуб, Уиллис энд Купер», ведущих британских производителей держателей для кухонных полотенец. Думаю, шанс заполучить их есть. Представьте: сначала неловкий мужчина, у которого все валится из рук, пытается заправить кухонное полотенце в держалку… Вы уловили идею. Я, может, не способен создать экзистенциальный постмодернистский роман, не могу иметь нормальных отношений с женщиной, но я все еще классно пишу банальные, бессмысленные, внешне привлекательные, придурковатые рекламные тексты. Никто не посмеет сказать, что я прожил жизнь зря.

Взглянув на часы, понимаю, что опаздываю. Хватаю папку и стартую на триста метров до станции метро. Я был почти у цели, когда увидел ее. Она подстриглась, поблекла, и вначале я даже засомневался, она ли это, поскольку сам факт такой встречи представлялся мне совершенно невозможным. Насколько я знал, она вообще уехала из Лондона. Так как же вдруг оказалась на моей «улице? Да еще рядом с моим домом?

Промчаться мимо, не взглянув на нее и не сказав ни слова, не удается: я спотыкаюсь о брошенную кем-то полуторалитровую бутылку из-под энергетической колы (что значит не смотреть под ноги), падаю лицом вниз, папка шлепается в лужу, открывается, и бумаги, подготовленные для моей презентации, разлетаются в разные стороны.

Чувствуя бешенство и растерянность одновременно, я встаю, стараюсь не обращать внимания на исходящий от пиджака запах… ну да – кошачьего дерьма, беру папку и запихиваю в нее то, что успеваю собрать. Она наклоняется и помогает подобрать остальные бесценные документы. Протягивает мне. Я молча вырываю их у нее, засовываю под мышку, долго вожусь с молнией на папке. Собираюсь уходить.

– Привет, Спайк.

Я делаю шаг в сторону метро. Она преграждает мне дорогу.

– Не уходи, Дэнни. Дай возможность сказать то, что я должна сказать.

Я стою на перекрестке и молчу.

– У меня важная встреча и нет времени на разговоры.

– Я ушла от Мартина.

– Вот как? Сейчас потеряю сознание от изумления!

– Я ушла от него два месяца назад. С тех пор собиралась с духом, чтобы… чтобы встретиться с тобой.

– Очень трогательно. Теперь я могу идти на свою встречу?

Внутри меня борются два чувства. Первое – злоба: за то, что она сделала со мной, с Поппи, с нами. Злоба за то, что она вообще осмелилась показаться мне на глаза. Второе – не менее сильное… но я не могу понять какое. Что бы это ни было, оно заставляет мое сердце бешено колотиться. Возможно, это побочный продукт злобы. Во всяком случае такое объяснение представляется мне наиболее безопасным, и я, не желая создавать себе проблем, пытаюсь пройти мимо нее, но она хватает меня за рукав. Я сбрасываю ее руку и устремляюсь к метро. Она идет за мной, говорит быстро, громко и отчетливо. Прохожие оборачиваются, я ускоряю шаг, стараясь не перейти на унизительный бег.

– Дэнни, я знаю, что сама все испортила. Ты оказался прав. Я стала нужна Мартину только потому, что была с тобой. То есть он любил меня, но по-своему. А я так долго его любила и так долго его хотела… Тогда прошло всего два месяца с нашего разрыва, и твой брак распался… совсем недавно. Я не понимала, что происходит. Все случилось слишком быстро. Я разрывалась на части. И не знала, что делать.

– Зачем ты мне все это говоришь?