– Да… уже давненько не приходилось. Мои братья страшно забавлялись, если им удавалось заставить меня реветь. Поэтому я научилась скрывать свои чувства.
– Иногда, – его тихий голос словно гипнотизировал ее, – иногда нужно давать волю чувствам.
В его глазах промелькнуло какое-то странное выражение. Он внезапно отдернул руку и отступил назад.
– Они там уже закончили стрелять?
– Что? – Бэнни в замешательстве от резкой смены темы разговора тряхнула головой, – а, да, наверное.
– Что теперь?
– По-моему, метание ножей.
– Хорошо. Я должен идти. Пойдешь?
Он повернулся и огромными шагами пошел к выгону. Бэнни спешила рядом, стараясь понять, с чего это вдруг Джон так страстно увлекся холодным оружием.
Лэйтон прислонился спиной к старому дубу, и растерянно глядя на кровь, струящую у него по руке. Черт возьми! Он хотел только слегка порезать руку. Кажется, он перестарался. Там, у школы, ему нужно было отойти от Бесс, пока он не наделал глупостей. Когда они дошли до выгона, он немедленно смешался с группой солдат. Но потом заметил, что ей улыбается какой-то тощий коротышка. И когда подошла его очередь, этот коротышка метнул нож точно в центр мишени. Поэтому, дождавшись своей очереди, Джон взял нож и занес руку назад, приготовившись также метко поразить мишень. Вот тогда-то он и понял, насколько реальна была опасность.
Черт, он подошел слишком близко к тому, чтобы вся его шестилетняя работа пошла насмарку, не говоря уже о том, какой опасности подвергал собственную жизнь. И тогда Джон позволил ножу соскользнуть и глубоко порезал кожу между большим и указательным пальцами. Он оторвал кусок ткани от своей рубашки и, скомкав его, прижал к ране, пытаясь остановить кровотечение. После этого «несчастного случая» он убежал в лес, не желая слушать крики зрителей и не смог даже взглянуть на Бесс.
Нужно что-то делать. Он не мог заставить себя совсем не встречаться с ней, да так и не получится. Его работа требовала частых визитов в поселок. Или он мог проводить с ней как можно больше времени, надеясь, что эта близость развеет ее чары. Может быть, она вовсе и не такая уж замечательная, как он себе вообразил. Не такая сильная, нежная, красивая… Отличная мысль! Он со злостью прижал кусок ткани к руке, надеясь, что острая боль приведет его в чувство.
– Так будет только хуже.
Бэнни взяла его руку в свои. В ее глазах светилось сочувствие. Она убрала ткань и вздрогнула, увидев глубокий порез.
– Больно?
Джон молча кивнул. Кажется, он не показал еще себя настолько полным идиотом, чтобы заставить ее отвернуться от него. Ему следовало бы догадаться, что его беспомощность лишь вызовет еще большее внимание и заботу. И вдруг он отчетливо понял, что ни один из продуманных им способов избавиться от чар Бесс не сработает. Он просто не знал, что ему делать.
– Руку нужно срочно перевязать. Пошли со мной в «Дансинг Эль»?
Черт возьми! Да он пойдет с ней куда угодно. Склонившись над рукой Джона, Бэнни еще раз обмотала бинт вокруг его раны.
– Ну вот. Это должно помочь. Можешь пошевелить пальцами? – Она откинулась на спинку скамейки рядом с Джоном.
Таверна была пуста: все были на состязаниях. Бэнни эта пустая тихая комната казалась непривычной: она была такой уютной и теплой.
Кружка эля, которую Бесс принесла Джону, не тронутая стояла на столе. Его одежда была измятой и грязной, и кое-где на ней были следы крови.
Джон медленно пошевелил пальцами, как будто был неуверен, что они будут его слушаться. Он не взглянул на нее с тех пор, как она нашла его в лесу.
– Тебе все еще больно?
– Нет.
Джон сидел понурившись, как будто все его силы ушли вместе с кровью из пореза на руке.
– Тогда в чем же дело?
– Неуклюжий.
– Не правда.
– Да, – взорвался он. – Глупый Джон. Неуклюжий Джон. Всегда неуклюжий.
– Нет. – Бэнни подняла его руку ладонью кверху. – Видишь это, Джон?
Он фыркнул.
– Моя рука.
– Да, твоя рука. – Она провела пальцами по его ладони. – Это очень большая рука. Я видела, как ты держал того котенка. Ты ведь так легко мог раздавить его. Тебе нужно было только немного нажать на него пальцами. А что котенок делал, Джон?
– Мурлыкал. – Бэнни подумала, что в его голосе звучало странное напряжение.
– Да, мурлыкал, потому что знал, что ты его не обидишь. Потому что знал, какой ты нежный. Ты такой
