– Скажи мне, на кого ты работаешь? – потребовала она.
Он молча посмотрел на нее.
– Скажи! – она обеими руками схватила его за куртку, словно собиралась вытрясти из него ответ. – Ты обязан мне все сказать!
Он не мог. Это никому, кроме него самого, не пойдет на пользу и, вероятно, будет опасно для Бесс. Он и так ненавидел себя за то, что пришел сюда и подвергал ее такой опасности.
Элизабет поняла, что он ей ничего не скажет.
– Будь ты проклят! – закричала она, стуча ему кулаком в грудь.
Он схватил ее за руки, крепко, но, не причиняя боли.
– Даже если бы я сказал тебе, почему ты должна мне верить? Это было бы так просто. Я мог бы сказать тебе, что работаю на американцев. Почему нет? Это бы тебя так обрадовало бы, и ты бы поверила, ведь так?
Боже праведный! Да! Она бы поверила, не раздумывая.
– Пусть Господь проклянет тебя! Ты лгал!
– Да! Я лгал.
В его глазах сверкал гнев, но Бэнни не боялась его. Если она и знала что-то наверняка, так это то, что его гнев никогда не обернется против нее.
– Именно это я и делаю, Бесс. Я лгу. – В его охрипшем голосе теперь звучала тоска и боль. – Тебе, всем остальным, даже самому себе. Никогда не верь моим словам. Даже, когда я говорю, что люблю тебя. Особенно, когда я говорю, что люблю тебя.
Он поцеловал ее, и сердце Бесс поверило ему. Несмотря ни на что, ее сердце поверило ему.
Сила воли, которая позволяла Джонатану обманывать всех в течение трех лет, заставила его оторваться от ее губ. Угрызения совести сделали то, чего не смогло сделать чувство вины. Он отпустил Бэнни и отвернулся, не в силах смотреть ей в глаза, боясь того, что может в них прочесть.
Он услышал шорох сена и понял, что она уходит. Джонатан молил Бога, только чтобы это произошло как можно скорее. И вдруг почувствовал ее прикосновение.
Он стоял к ней спиной, опустив голову. Она знала, она чувствовала его отчаяние. И тогда поняла: она не может оставить его одного в таком состоянии. Он поднял голову и посмотрел ей в глаза.
– О, Боже, Бесс. Когда я закрываю глаза, то вижу только кровь. Но, когда я прикасаюсь к тебе, то вижу только тебя.
Элизабет взяла его руку и положила себе на грудь, туда, где билось ее сердце.
– Тогда прикоснись ко мне, – прошептала она.
Глава 23
Она лежала, положив голову ему на грудь, и он гладил ее волосы, потом чуть приподнялся и поцеловал ее. Но в поцелуе уже не было страсти. Это была клятва верности.
– После той ночи я дал себе слово, что никогда не сделаю этого с тобой снова.
– А ты ничего со мной не делал, – в ее взгляде не было и тени сожаления, поэтому он перестал чувствовать себя виновным. – Мы делаем это вместе.
Он сосредоточенно посмотрел на нее.
– Обещай, что не пожалеешь об этом.
– Не пожалею. Жизнь сейчас – такая хрупкая штука. Я думаю, мы правы. Мы правы, пытаясь взять от нее хотя бы маленькую радость.
– Я постараюсь регулярно сообщать тебе о себе. Если ты вдруг окажешься… обнаружишь, что ждешь ребенка, дай мне знать, и я найду способ приехать к тебе.
– Это слишком опасно.
– Обещай мне, – потребовал Джонатан.
– Хорошо, – согласилась Бесс, поняв, что спорить бесполезно.
– Возможно, я не скоро смогу тебя увидеть, – предупредил он.
Они замолчали, думая об одном и том же: о той опасности, которая скоро разлучит их, может быть, навсегда.
– Уже темно, – наконец прошептал он. – Я должен идти.
Бэнни была рада, что так быстро стемнело. Она не хотела, чтобы он видел ее лицо. Она совсем мало знала этого человека. Но в одном была уверена: он принял на свои плечи непомерную ношу долга, сожаления и вины. И Бесс понимала, что ее грусть только добавит к этому бремени.
– Хочешь, я провожу тебя до дома? – спросил он, надеясь хоть немного оттянуть прощание. Если бы он знал, как будет больно расставаться с ней, разве бы он пришел сюда? Но уже через секунду он понял, что это просто глупый вопрос. Конечно же, пришел бы.
– Нет, я останусь, приберусь.
– Ладно.
– Ты будешь осторожен, правда?
