противник уже здесь. Он чувствовал это.
Его жертва была очень осторожной. На этот счет не могло быть никаких сомнений. Видимо, придется выйти из укрытия, чтобы выманить предателя.
Высокий, абсолютно незащищенный, он шел через кусты перед старым фортом. Любой мог бы сейчас его спокойно подстрелить. Он не боялся. Он вообще мало что чувствовал. Не было ни нервозности, ни ощущения предстоящей победы. Он стал каким-то бесчувственным с тех самых пор, как Бесс ушла от него там, в лесу. С того дня все его чувства, как бы собрались в каком-то сером, холодном уголке, откуда они не могли уже до него добраться.
Ветер дул с реки, принося легкую прохладу. Лэйтон наполнил легкие и постарался освободить мозг от мыслей. Действовать всегда легче на пустую голову. Он знал, что предатель не хочет стрелять в него – еще не время. Зачем его убивать, если можно заполучить рыбку покрупнее. Не за чем пугать ее раньше времени.
Джонатан тихо взобрался на холм и, прислонившись спиной к каменной стене, несколько раз медленно, ровно вдохнул и выдохнул воздух. Он прислушался. Снова тишина. Либо он пока был один, либо предатель был таким же осторожным, как и он. Джон склонился к последнему.
Он пошел вдоль стены, двигаясь очень медленно. Если пойти быстро, то непременно выдашь себя каким-нибудь звуком. А сейчас осторожность более важна, чем скорость.
Старые ворота были открыты и висели на одной петле. У капитана не хватило времени, чтобы починить их. Лэйтон быстро и бесшумно проскользнул за ворота форта. Здесь было темно и пустынно.
Теперь ему нужно было быть особенно осторожным. Предателя нужно каким-то образом выманить на открытое пространство. Но, чтобы поймать, нужно его сначала найти.
Играя на свою предполагаемую аудиторию, он беспокойно обернулся и переступил с ноги на ногу, как бы теряя терпение в ожидании человека, с которым должен встретиться. Он чувствовал успокаивающую тяжесть пистолета, который заткнул за пояс под кожаной курткой, и знакомый холод стального лезвия в правом ботинке.
Не очень-то хорошая защита против мушкета или ружья – особенно если стрелять будет тот, кого он подозревал. В Нью-Уэксфорде есть только один человек, у которого был доступ к важной информации, и ум и характер, чтобы доставлять ее британскому командованию.
Так, все, что нужно предателю, это такое место, где он мог бы хорошо видеть и слышать.
Он не мог бы спрятаться возле внутренней стены форта. Узкая стена не давала никакого прикрытия, кроме небольшой тени, отбрасываемой навесом…
Навес. Джонатан посмотрел наверх стены. Именно оттуда британские войска стреляли по атакующим французам и индейцам.
Там вполне спокойно мог спрятаться человек, для которого не составляло бы особого труда слушать и наблюдать за тем, что происходило во дворе.
По его спине пробежал холодок. Он почувствовал, что на него смотрят. Разве сможет он взобраться на этот проклятый навес и напасть на предателя так, чтобы тот его не заметил.
Еще раз оглянувшись вокруг, он преувеличенно громко вздохнул. Устало подойдя к стене, тяжело привалился к ней с видом человека, которому надоело ждать и громко ударил кулаком по дереву. Достаточно громко, надеялся он, чтобы его было слышно наверху.
Если предатель находится на стене, прямо над ним, то он не видит сейчас Джонатана, но если он выбрал себе место на любой из трех оставшихся стен, то Лэйтон у него сейчас, как на ладони. Но Джон все-таки думал, что предатель именно здесь, потому что отсюда можно было видеть всех, кто входит в форт, и слышать их разговор.
Он бесшумно двинулся вдоль стены. Недалеко от ворот была старая, кривая, полуразрушенная лестница, которая вела наверх.
Джон сосредоточился на этой лестнице. Он забыл обо всем, кроме навеса и того, кто находился на нем.
Высоко подняв руки, он ухватился за одну из верхних ступенек лестницы, а ногой стал на четвертую ступеньку снизу, проверяя их на прочность. Дерево было крепким, и Джон осторожно начал взбираться наверх.
Но вдруг лестница скрипнула под его тяжестью. Он застыл, мысленно проклиная и эту лестницу, и свою полную уязвимость.
Лэйтон прислушался, но сверху не доносилось ни звука. Может, предателя там и не было? Но Джонатан занимался этим делом уже много лет, и весь его опыт и выработанные за эти годы инстинкты, подсказывали ему, что его жертва здесь. Может быть, он просто не слышал этого скрипа или приписал его ветру, или древности этого сооружения, называемого фортом.
Когда Джон, наконец, добрался до края стены, он понял, что уже не сможет повернуть назад.
Он хотел, чтобы все поскорее закончилось. Хотел смыть со своих рук кровь других людей, хотел, как можно, глубже похоронить воспоминания о той единственной, особенной женщине и ее семье и спокойно продолжать свою пустую, холодную жизнь.
Мушкет был черным и почти неразличимым в темноте. Он был не более, чем в двух футах от него и направлен прямо ему в голову. Лэйтон застыл только на секунду, а потом все-таки выбрался на середину стены.
– Здравствуй, Брэндан, – спокойно сказал он. – Я не слышал как ты добрался сюда. Ты хорошо знаешь свою работу.
Облака разошлись, и двое мужчин стояли в холодном серебряном свете. Брэндан был весь в черном, и словно растворился в темноте ночи. Лицо его было бесстрастным, только в глазах застыла напряженная сосредоточенность.
– Не лучше чем ты. Я бы не услышал тебя, если бы лестница не скрипнула – он позволил себе слабую, леденящую кровь улыбку. – Иногда, знаешь ли, не плохо, чтобы свой собственный вес был немного меньше веса быка.
