игры и развитие связи с миром природы, которые могут стать основой бережного к ней отношения».
Мысль о том, что природный ландшафт или, по крайней мере, сады могут оказывать терапевтическое и восстанавливающее действие, на самом деле была известна еще в древние времена и прошла сквозь века. Свыше двух тысяч лет назад китайские даосы создавали сады и оранжереи, которые, по их мнению, способствовали сохранению здоровья. В 1699 году книга «Английский садовник» (English Gardener) советовала читателю «проводить свободное время в саду, вскапывая землю, занимаясь его декоративным убранством или прополкой. Нет лучшего способа сохранить здоровье».
В Америке пионером в борьбе за психическое здоровье стал доктор Бенджамин Раш[30]. Он объявил, что работы на земле оказывают целебное действие при психических заболеваниях. В начале 1870-х годов в госпитале «Друзья квакеров» в Пенсильвании участки с естественной природной средой и оранжереи использовались для лечения психических расстройств. Во время Второй мировой войны известный американский психиатр Карл Меннингер ввел садоводство в качестве лечебного курса в систему госпиталей для ветеранов. В 1950-е годы возникло более масштабное движение. Оно признало преимущества и эффективность садоводства для людей с хроническими заболеваниями. В 1955 году Университет штата Мичиган присудил первую ученую степень за садоводство как метод терапевтического лечения. А в 1971 году Университет штата Канзас впервые ввел в перечень изучаемых дисциплин лечение садоводством.
В наши дни к уже признанной садоводческой терапии добавилось лечение с помощью домашних животных, особенно для пожилых людей и детей. Так, исследования показали, что простое наблюдение за рыбами в аквариуме приводит к снижению кровяного давления. Как показали отчеты, существует связь между понижением давления и способностью к выздоровлению после сердечного приступа с присутствием в доме домашних животных. Среди пациентов с сердечно-сосудистыми заболеваниями, у которых есть домашние животные, уровень смертности составляет одну треть показателей для таких же пациентов, у которых домашних животных нет. Психиатр Аарон Катчер с факультета Пенсильванской университетской школы медицины, стоматологии и ветеринарии провел более десяти лет за изучением влияния взаимоотношений человека и животных на здоровье и поведение людей. Катчер и Грегори Уилкинс, специалист центра терапии, основанной на контактах с животными, рассказывают о страдавшем аутизмом ребенке, который провел несколько сеансов лечения со спокойно лежавшими в комнате собаками, пока не встретил Бастера, очень веселого и подвижного щенка, принесенного из местного приюта для животных. Сначала мальчик не обращал на собак никакого внимания. Но на последнем сеансе, проводимом «без каких-либо изменений, пациент быстро вбежал в процедурную комнату и через минуту впервые за последние шесть месяцев произнес новые для него слова: „Бастер, сидеть!“» Мальчик научился играть с Бастером в мяч и давать собаке еду в качестве награды. Кроме того, он научился находить щенка, когда хотел успокоиться.
Терапевтическая ценность садов и домашних животных очевидна. А что мы знаем о следующей ступени — о влиянии «неприглаженного» природного ландшафта и общения с природой на развитие человека и его здоровье? Уже столетия минули с тех пор, как поэты и шаманы распознали существующую здесь связь, а вот наука начала изучать этот вопрос сравнительно недавно.
Новые данные, свидетельствующие о связи природы со здоровьем человека и его восстановлением, в большинстве своем относятся к взрослым людям. В American Journal of Preventive Medicine Говард Фрумкин, заведующий кафедрой за-щиты окружающей среды и здоровья на производстве из университетской Школы общественного здоровья в Имори, штат Джорджия, считает, что это направление относится к пренебрегаемым современной медициной, хотя во многих работах говорится о растениях и природе в целом как средствах, способствующих скорейшему выздоровлению после травм. Фрумкин ссылается на десятилетнее наблюдение за пациентами, перенесшими операцию по удалению желчного пузыря. Он сравнивает тех, кто поправлялся в комнатах с окнами на рощу, и тех, кому из окон палаты была видна только кирпичная стена. Так вот первые уходили домой быстрее.
Возможно, вовсе не неожиданно всплыли еще некоторые любопытные факты: заключенные тюрьмы в Мичигане, окна камер которых выходили на тюремный двор, были на 24 % больше склонны к заболеваниям, чем их соседи, созерцавшие фермерские угодья. Подобные данные привел в своих исследованиях и Роджер Ульрих, ученый из Техаса. Он доказал, что люди, после стрессовых ситуаций видевшие перед собой картины природы, заметно успокаивались через какие-нибудь пять минут: напряжение мышц ослабевало, пульс успокаивался, исчезала бледность кожных покровов.
Гордон Орианс, почетный профессор зоологии Университета Вашингтона, считает, что подобные исследования свидетельствуют о значительном влиянии визуальных образов окружающего мира на наше физическое и психическое самочувствие и что современный человек должен понимать важность того, что он называет призраками, — эволюцонных отголосков полученных ранее впечатлений, навсегда закреп-ленных в нервной системе вида.
В детстве связь занятий на свежем воздухе и физического здоровья очевидна. По данным центра контроля заболеваний, количество взрослых американцев с избыточным весом в период с 1991 по 2000 год возросло более чем на 60 %, а число детей в возрасте от двух до пяти лет с избыточным весом увеличилось в 1999 году почти на 36 % по сравнению с 1989 годом. Из каждых десяти американских детей двое имеют диагноз «ожирение». Это в четыре раза превышает процент детей, страдавших от ожирения в 1960-х годах. В Соединенных Штатах дети шести — одиннадцати лет проводят более тридцати часов в неделю у экрана телевизора или компьютерного монитора. Эти же исследования позволили обнаружить определенную связь между временем, затраченным детьми на просмотр телевизора, и появлением излишнего веса. Однако зависимость пристрастия к нездоровой пище от телевизора не настолько прямая, как может показаться. Как ни парадоксально, эпидемия ожирения совпала с небывалым в истории увеличением количества детских спортивных секций. Так чего же не хватает детям, если даже футбол и Детская лига не могут этого заменить? Если говорить в целом, то отсутствуют постоянные физические нагрузки. Та физическая и эмоциональная зарядка, получаемая детьми во время игр на природе, более разнообразна и менее ограничена временными рамками, чем организованные занятия спортом.
И если появление сердечных заболеваний и иных негативных последствий детской физической пассивности происходит через годы, то другая беда приходит гораздо быстрее: дети, оказывается, подвержены депрессии.
Биофилия и здоровые эмоции
Часто забывают, что природа является целительным бальзамом при эмоциональных расстройствах у детей. В природотерапии исключена любая коммерческая заинтересованность, с которой вы столкнетесь, например, прибегнув к фармацевтическим антидепрессантам последнего поколения. Родители, учителя и работники здравоохранения должны знать, каким мощным средством от эмоционального стресса может стать природа. Особенно сейчас.
Проведенный в 2003 году опрос, опубликованный в журнале Psychiatric Services, показал, что количество антидепрессантов, которые сейчас выписывают американским детям, увеличилось почти в два раза, и самый большой рост — 66 % — приходится на детей дошкольного возраста. «Самые разнообразные факторы, действующие в совокупности или независимо друг от друга, привели к значительному увеличению использования антидепрессантов детьми и подростками, — говорит Том Дилейт, руководитель исследований фармацевтической группы „Экспресс Скрипте“, проводившей опрос. — Эти факторы включают в себя и участившиеся случаи депрессий среди разных возрастных групп, и возросшую осведомленность педиатров, и их способность к выявлению депрессии. Кроме того, эффективность лечения взрослых с помощью антидепрессантов стала основанием для применения их при лечении детей и подростков. Произошло увеличение назначений им антидепрессантов, хотя они никогда не входили в число лекарств, разрешенных для лечения детей младше восемнадцати лет. Исключение составлял только prozak, который начали прописывать в 2001 году, то есть как раз после того, как рост назначений антидепрессантов детям стал очевиден. Это было выявлено через месяц после того, как Управление по контролю за продуктами питания и лекарствами потребовало от фармацевтических компаний снабжать выпускаемую ими продукцию ярлыками,
