изобразить Боттичелли, кажутся мне привлекательнее классически правильных.
У Флик учащенно забилось сердце.
Демон остановил взгляд на ее губах, которые моментально запульсировали.
— Стройные ноги и юная грудь для меня предпочтительнее пышных форм.
Флик ощущала на себе его взгляд, горячий, как летнее солнце. Демон взял ее за подбородок и, глядя в глаза, медленно, очень медленно сблизил их губы.
— К сожалению, — выдохнул он, — моим вкусам теперь соответствует только одна женщина.
— Только одна? — переспросила Флик, заглядывая ему в глаза.
Он смело встретил ее взгляд.
— Одна. Всего одна.
Их губы соприкоснулись, сблизились, слились…
Как назло, послышалось насвистывание Джиллиса.
Тихо чертыхнувшись, Демон отодвинулся от нее. Флик тоже готова была чертыхнуться. Она буквально изнемогала от желания.
Джиллис подошел к карете.
— Это Блетчли, совершенно точно. Он чей-то грум, но никто не знает чей. Он бывает здесь нерегулярно. Тут кучера ждут, пока хозяева закончат свои дела в… — Он осекся и вздрогнул.
Демон нахмурился, подался вперед, обвел взглядом улицу.
— В домах?
Джиллис кивнул.
Флик взглянула на ряд ухоженных домов.
— Можно узнать, в каких домах сегодня были гости, и спросить, кто именно.
— Думаю, такой вариант не пройдет. — Демон кивнул, и Джиллис поспешно забрался на козлы. — Едем на Баркли-сквер.
Экипаж тронулся. Демон сделал вид, будто не замечает хмурого взгляда Флик.
— Не понимаю, почему нельзя навести справки в домах. Надо придумать, как это сделать.
— Завтра я это кому-нибудь поручу, — солгал Демон. Лучше солгать, чем допустить, чтобы она взялась за расследование сама. На этой с виду обычной улице находилось несколько высококлассных борделей, а в таких заведениях бесполезно наводить справки о клиентах. — Завтра, прямо с утра, я наведаюсь к Монтегью и поручу нашим людям начать наблюдение за фешенебельными районами.
Демон был доволен: картина начинала складываться. Флик только хмыкнула.
Демон велел извозчику высадить их перед поворотом на Баркли-сквер, а потом отвезти Джиллиса на Албемарл-стрит. Осмотрев площадь, он убедился в том, что вокруг никого нет: время было уже позднее. Оставалось лишь надеяться, что ему удастся незаметно провести Флик мимо Хайторпа.
Когда они поднялись к дверям особняка, Демон сказал:
— Сразу же поднимайся по лестнице, и как можно тише. Я отвлеку Хайторпа. — Он повернул дверную ручку. — Черт! Похоже, отец рано вернулся домой. Дверь заперта.
— Как же я попаду в дом?
Демон вздохнул:
— Через малую гостиную. — Он осмотрелся и взял Флик за руку. — Я тебя отведу.
Снова спустившись вниз, он провел ее в узкий проход между двумя домами, так что они оказались в переулке, проходившем позади особняков. Вдоль улицы тянулась стена высотой больше семи футов. Калитка в стене тоже оказалась запертой.
— Опять! — простонала Флик.
— Боюсь, что да. Давай.
Демон подставил ей руки. Флик уперлась в них ногой, и Демон забросил ее наверх. Как и в Ньюмаркете, ему пришлось хлопнуть ее по заду. Это еще больше рассердило ее. Демон подтянулся и тоже спрыгнул вниз. Схватив ее за руку, он провел ее через посадки рододендронов к террасе позади дома. Прижав палец к губам, извлек из кармана складной ножик и через минуту открыл дверь в заднюю гостиную.
— Ну вот.
Он знаком велел Флик войти. Она неуверенно шагнула через порог, Демон зашел следом, опасаясь, что на террасе его могут заметить. Она схватила его за рукав.
— В темноте все кажется другим, — прошептала Флик. — Я никогда не была в этой комнате: твоя мать ею не пользуется. Как мне попасть к себе?
Демон посмотрел на Флик. Ему хотелось остаться с ней наедине, поговорить без свидетелей, но для этого необходима более официальная обстановка, иначе ему не удастся сказать самое главное.
— Где твоя комната?
— Я поворачиваю на галерее налево. Это, кажется, другое крыло?
— Да. — Он запер дверь и взял Флик за руку. — Я тебя отведу.
Дом большой, и в темноте легко заблудиться. Но Демон мог пройти по нему с закрытыми глазами. Флик выжидала, молча двигаясь за ним по лестнице и длинной галерее. Шторы были открыты, и лунный свет лился в окна, образуя на ковре серебряные дорожки. Когда они поравнялись с последним окном, Флик вдруг споткнулась…
Демон подхватил ее. Она стремительно выпрямилась, обхватила ладонями его лицо и покрыла страстными поцелуями.
Ее порыв разбил все благие намерения Демона. Кровь забурлила, и он впился в ее губы.
Она ответила на поцелуй не робко, а с такой страстью, что у него голова пошла кругом, а тело содрогнулось от безумного желания.
Чуть отстранившись, он судорожно вздохнул и заглянул ей в лицо, слегка посеребренное лунным светом. Она посмотрела на него из-под отяжелевших век и кончиком пальца провела по его нижней губе.
— Леди Озбалдистон говорит, что ты держишься от меня на расстоянии, потому что этого требуют приличия. Это правда?
— Да.
— А еще она говорит, что, катая меня по парку, ты тем самым объявил о своем намерении жениться на мне. — Она прошептала эти слова у его губ и поцеловала его. — Ты сознательно сделал это объявление?
— Да.
Она чуть отстранилась:
— Почему?
— Потому что я тебя хочу.
Воцарилось молчание.
— Леди Озбалдистон говорит, что ты — как натянутая струна. Это так?
— Да.
— И поэтому держишься от меня на расстоянии, даже когда мы вместе?
— Боюсь, как бы силу моих чувств не заметили окружающие.
Демон решил не говорить Флик, что она вся светится, и снова приник к ее губам.
— Не могу видеть, как вокруг тебя увиваются эти щенки.
— Увел бы меня от них. С ними неинтересно.
Демон неожиданно почувствовал, как легко ему с ней говорить.
— Невыносимо смотреть, как ты вальсируешь с другими.
— Больше не буду.
Целуя ее, он добавил:
— Думаешь, мне не хочется проводить все время с тобой?
Флик вздохнула и еще теснее прижалась к чему.
— Я чуть с ума не сошел при одной лишь мысли, что ты можешь полюбить другого.
Она отстранилась, и Демон увидел на ее лице глубокое изумление.
— Такое никогда не случится, — улыбнулась она.
Он заглянул в ее глаза и возблагодарил Бога за это признание. Флик любит его. На этом, пожалуй, можно бы успокоиться: он уже рассеял ее глупые страхи, теперь она понимает, что он вынужден быть
