— Просто пришлось немного потрудиться.
Конечно, она это сделала не с помощью шпильки для волос.
Подавив любопытство, Габриэль последовал за ней вниз по лестнице.
У нижней ступеньки он предложил ей руку.
— Полагаю, вы приехали в экипаже? Я провожу вас.
Если бы она попыталась возражать, он бы непременно разъяснил ей, что за помощь в просмотре бумаг в пяти металлических ящиках он вправе рассчитывать на ее благодарность, так что отказаться от его помощи было бы с ее стороны и нелюбезно, и невежливо.
Во всех случаях жизни, во всех начинаниях Габриэль использовал определенные и неукоснительные правила, изобретенные им: одни были необходимы для ведения войны, Другие для обольщения женщин. После первых столкновений каждая леди, с которой у него когда-либо завязывались отношения, принимала правила его игры и считала, что он эксплуатировал ее чувства для ее же блага.
В конце концов и у графини не будет оснований для жалоб на него.
Они рука об руку двинулись через двор Линкольнс-Инн. Габриэль чувствовал ее пальчики на своем рукаве: сначала они затрепетали, потом успокоились. Он посмотрел на ее скрытое вуалью лицо, затем его взгляд прошелся по закутанной в плащ фигуре.
— Вы похожи на недавно овдовевшую и еще не справившуюся со своим горем женщину, к тому же имеющую серьезные причины посещать Линкольнс-Инн в столь поздний час.
Последовал легкий кивок, и она подняла голову. Графиня была хорошей актрисой — сейчас Габриэль не замечал в ней ни малейших признаков волнения. Если бы он пожелал иметь своим партнером женщину, то счел бы ее самой подходящей. Графиня умела открывать замки, разгадывать загадки, и все эти качества он считал положительными. Несмотря на первое неприятное впечатление оттого, что он нашел ее в конторе Терлоу и Брауна, несмотря на свое раздражение, теперь Габриэль был рад ее присутствию.
Высоко подняв голову, графиня прошла мимо привратника так, будто его и не было. Проводив ее взглядом, тот зевнул и снова опустился на свой стул.
В тени, отбрасываемой огромными деревьями, их ожидал небольшой черный экипаж. Когда они приблизились, кучер взял в руки вожжи.
Остановившись возле экипажа, Габриэль открыл дверцу.
Графиня протянула ему руку:
— Благодарю вас…
Он помог ей сесть в экипаж и повернулся к кучеру:
— Поезжайте по Брук-стрит мимо Саут-Молтон.
Габриэль последовал за графиней в экипаж и закрыл за собой дверцу.
Графиня внимательно вглядывалась в его лицо, но отодвинулась, когда он повернулся к ней, чтобы сесть рядом.
Экипаж тронулся.
После нескольких минут, прошедших в напряженном молчании, графиня сказала:
— Не припомню, чтобы я предлагала вас подвезти.
— Мадам, я избавил вас от некоторых неприятностей и, полагаю, заслужил небольшую награду.
Он услышал тихий смех, который, впрочем, тотчас же оборвался.
— Кроме того, мы должны обсудить наши дальнейшие действия.
— Правда? — Ее тон оставался спокойным.
— Кое-что, я должен прояснить с самого начала. Вы попросили помочь вам, и я согласился. Вы также попросили меня не пытаться узнать, кто вы.
— И что же дальше?
Его легкомысленный тон тотчас же стал серьезным;
— Я обещал и сдержал обещание.
Теперь каждое произносимое им слово звучало на удивление весомо.
— Если вы хотите, чтобы я играл в эти игры, то должны принимать во внимание мои правила и подчиняться им.
Ее молчание было довольно долгим.
— Ваши правила?
Он почувствовал, что она смотрит на него.
— И в чем они заключаются, эти ваши правила?
— Правило номер один — вы должны пообещать мне никогда впредь не делать ничего тайком от меня.
Она слегка пошевелилась.
— Тайком от вас?
Габриэль кивнул:
— Если мы с вами будем действовать независимо друг от друга, особенно в таком деликатном деле, как это, конец наших поисков окажется весьма плачевным — вся Работа пойдет прахом. Вы не настолько хорошо знакомы с ситуацией в Сити, чтобы быть в курсе всех хитросплетений, которые могут встретиться на пути наших расследовании. Именно поэтому вы обратились ко мне за помощью, не так ли?
В ней не было ничего от присущей ее полу манеры немедленно высказать свое мнение — сначала она взвешивала, пыталась все обдумать. Лишь когда они завернули за угол, она наконец спросила:
— В чем заключаются остальные правила?
— Их всего два.
— И какое же второе?
Он повернул голову и посмотрел на нее:
— За каждое новое сообщение я потребую награды.
— Награды?
Алатея прекрасно поняла, что он имеет в виду.
— И какой же награды вы хотите?
— Поцелуй за то, что я обнаружил контору Терлоу и Брауна.
Она все еще безмолвствовала, сидя так тихо, что у него закралось сомнение, действительно ли он смутил ее. Впрочем, ему трудно было поверить в ее смущение — она слишком хорошо знала, с кем имеет дело.
— Поцелуй?
— Угу.
На этот раз он не мог отказать себе в удовольствии улыбнуться. В голосе его появились мурлыкающие нотки, привычные для известного своими светскими подвигами обольстителя.
— Поднимите вуаль.
— Нет.
В ее «нет» прозвучал спокойный, но решительный отказ.
Брови Габриэля надменно поднялись, затем он покорно вздохнул:
— Ладно, пусть вуаль останется.
Прежде чем она успела придумать что-нибудь, чтобы избавиться от неизбежного поцелуя, его рука обхватила ее талию. Он приподнял вуаль, и тотчас же его губы прижались к ее губам.
Графиня сидела рядом, податливая и теплая, позволяя себя целовать. Габриэль взял ее за подбородок, но не почувствовал готовности разделить поцелуй — никакого ответа.
Что ж, он умеет быть терпеливым, раз обстоятельства вынуждают его к этому.
Он снова нежно поцеловал ее, легко касаясь ее губ своими, искусно стараясь вызвать в ней страсть…
Первой реакцией, которую он почувствовал, была дрожь — верный признак чувственного отклика. Дыхание ее участилось, а спина напряглась.
Потом Габриэль ощутил движение ее губ — сейчас она напоминала статую, пробуждающуюся к жизни. Он не выпускал ее лица и продолжал целовать. От него не ускользнуло ее движение, когда одна рука в перчатке поднялась с колена, на котором покоилась до того, и трепетные пальцы прикоснулись к его руке. Движение это казалось столь легким, что, не будь Габриэль так сосредоточен на малейшем происходившем
