всеми этими ощущениями, продлить их, не позволить примитивным инстинктам взять верх.
Оказавшись под Саймоном как в западне, Порция замерла. Саймон слышал над ухом ее прерывистое дыхание. В том месте; где они соединились, где она удерживала его в себе, он чувствовал ритмичное биение пульса. Преодолевая страстное желание начать бешеную скачку, Саймон приподнял голову. Изпод тяжелых век сверкнули глаза Порции. Ее опухшие губы были слегка приоткрыты. Он почувствовал, как она втягивает в себя воздух.
— Ты обещал, что никогда не причинишь мне боль…
Это не было в полном смысле обвинением, она слегка скривила губы, и, к его громадному облегчению, напряженность, охватившая ее тело, стала спадать. Саймон нагнулся, потерся губами о ее губы, на мгновение приник к ним.
— Я думаю, — тихонько пробормотал он, — ты согласишься, что эта боль длилась недолго.
Он снова приподнял голову, их глаза встретились, и он сделал движение бедрами ей навстречу.
Порция завороженно застыла.
— Сделай так еще.
В другое время он мог бы засмеяться, но сейчас страсть требовала выхода. Однако просьбу ее он выполнил и с облегчением увидел, как расслабилось ее лицо.
Порция пыталась запомнить ощущение полноты, ощущение того, что он находится в ней. Даже в самых прихотливых мечтах она не могла представить себе переживания, испытываемые во время интимной близости, когда она отдается ему, когда часть его тела входит в нее. Дело было не только в том, что реальные ощущения оказались сильнее вымышленных, но и в том, что они существенным образом отличались.
Однако она не могла остановиться и заняться исследованием — этого не могло позволить ни ее, ни его тело. Они оба были напряжены, готовы к продолжению акта. Правда, о том, каково будет это продолжение, она имела весьма смутное представление.
Порция положила руки ему на предплечья, затем, поднеся ладонь к его скуле, откинула свесившуюся на лицо прядь. Приоткрыв рот, она всем своим видом предложила ему продолжать.
Он поцеловал ее в губы, его язык заполнил ей рот, соприкоснулся с ее языком, погрузился в глубину — и тут же начал движение назад, в такт с движением бедрами. Саймон, возбуждая Порцию, повторял движения взад и вперед. И ее тело, подчиняясь инстинкту, последовало за ним, вздымаясь навстречу и ускоряя движение, языки пламени заплясали у нее под кожей, кости словно плавились. Ее тело превратилось в горнило, в которое нырял Саймон, нырял все глубже, энергичнее, мощнее, как бы добавляя тем самым жара в топку.
Еще никогда Порция не чувствовала так остро. Она одновременно ощущала и свое, и его тела, ощущала их слияние, ощущала, как они берут и отдают друг другу, как скользят, трутся, соприкасаются, как смешивается их дыхание, как в унисон бьются сердца, как воля каждого из них становится единой.
Оба купались в потоках страсти, пребывали в горниле взаимного вожделения. За объятиями следовали вздохи и стоны, после чего пламя полыхало с новой силой.
И наконец на них обрушилась огромная стена жара, которая погребла их под собой, похоронила остатки разума, заполнила бушующей лавой каждый их нерв, каждую клетку.
Тяжело дыша, Саймон поднял голову:
— Сделай коечто для меня.
Порция с трудом поняла его слова.
— Что именно?
— Обними своими ногами мои бедра.
Она хотела было спросить, для чего это нужно, но затем просто повиновалась. И очень скоро получила ответ.
Он вошел в нее на полную глубину, вошел энергично, его движения сделались резкими и быстрыми казалось, он проникал до самого ее сердца. Порция выгибалась ему навстречу, сжимала его своими бедрами, принимая мужскую плоть, и слышала собственные вскрики. Сознание ее полностью отключилось, остались лишь ощущения и эмоции.
Она почувствовала, как он внезапно остановился, оставаясь в глубине ее лона, казалось, в этот момент их тела окончательно слились в единое целое. А затем произошел взрыв такой силы, который способен был сплавить не только их тела, но и души.
Раньше Порция задавала себе вопрос, что произойдет после, но никакая фантазия не могла подготовить ее к действительности. Ощущение веса его тела на ней, громовые удары сердец, блаженное состояние, которое все еще их не покидало, жар, волны которого продолжали пульсировать под кожей. Штормовая гроза пронеслась и оставила их омытыми, обессиленными, выброшенными волнами на какойто необитаемый остров. Только они были реальными, в этот момент остальной мир для них не существовал. Порция лежала под ним оглушенная, потрясенная и в то же время умиротворенная. Саймон повернул голову. Их дыхание смешалось, их губы встретились. Они прильнули друг к другу.
— Спасибо тебе, — прошептал Саймон. Подняв руку, Порция откинула ему назад волосы, затем провела ладонью по его торсу, ощутив тугие мышцы на спине.
— Нет, это тебе спасибо.
За обучение, за то, что позволил ей узнать… возможно, гораздо больше, чем он намеревался ей преподать.
Она была права: в их отношениях было нечто специфическое, нечто такое, за что стоило бороться. Но было также много такого, что ей еще предстояло узнать…
Его губы блуждали по ней, но вдруг он вздохнул и отстранился от нее. Перемена оказалась драматичной: разница в ощущениях, когда он лежал, слитый с ней в единое целое, и теперь, когда его не стало рядом, была весьма существенной.
Он приподнялся и сел на кровати, положил тяжелую руку Порции на бок.
— Теперь поспи, тебе нужно будет вернуться к себе до зари. Я разбужу тебя.
Порция улыбнулась. И не стала ему говорить, как она мечтала о том, чтобы он разбудил ее. Повернувшись на бок, она поуютнее устроилась, прижавшись к нему спиной.
Она никогда раньше не спала рядом с мужчиной, однако сейчас это показалось ей вполне естественным.
Заря наступила слишком быстро.
Порция спросонья услышала, как Саймон отодвинулся от нее, а затем встал с кровати. Она сонно пробормотала чтото, повернулась, потянула на себя простыни и покрывало, чтобы сохранить тепло Саймона, и снова погрузилась в сон.
Она безмятежно и умиротворенно, не ощущая собственного веса, плыла по теплому и спокойному морю, когда чьято твердая рука дотронулась до ее плеча и встряхнула.
— Пора вставать. Уже светает.
Порция с трудом приоткрыла глаз и увидела полностью одетого Саймона, наклонившегося над ней. Было достаточно светло, чтобы разглядеть его голубые глаза и озабоченное выражение лица.
Она улыбнулась, закрыла глаз и вцепилась пальцами в лацкан его сюртука.
— Никто не встанет еще в течение нескольких часов. — Она потянула его к себе. Губы ее округлились при воспоминании о том, что произошло с вечера. — Я хочу узнать еще чтонибудь.
Он вздохнул, вздохнул тяжело. Затем схватил ее за запястье и бесцеремонно выдернул из теплого кокона.
Порция резко открыла глаза.
— Что…
Саймон схватил ее за обе руки и вынудил встать на колени.
— Мы должны одеть тебя и прибыть в твою комнату до того, как повсюду появятся слуги.
Прежде чем она успела чтолибо сказать, он набросил на нее через голову рубашку. Порция не без труда попала руками в узкие отверстия, затем оправила рубашку. Прищурив глаза, она сердито сказала:
— Это совсем не то, чего я ожидала.
